Семен Альтов, чья сценическая карьера стартовала полвека назад, и сегодня собирает полные залы. Недавнее выступление в Балтийске исключением не стало.
В свое время Альтов, по сути, был одним из первых стендаперов советской формации. А сочетание непроницаемого лица и убийственно смешных текстов – один из залогов его непреходящей популярности. О специфике профессии и метаморфозах юмора он рассказал корреспонденту «СК».
– В семь лет мне на день рождения подарили набор «Юный химик» – коробочку с бутылочками и разноцветными порошками. Я их смешивал, заливал желтое синим – получалось красное. Решил, что эти фокусы и есть химия. Вопреки воле родителей поперся в химический техникум, потом окончил технологический институт, так что по специальности я химик-лакокрасочник. В общей сложности мне понадобилось без малого тринадцать лет, чтобы понять, что профессия, которую я получил, мне совершенно не интересна. А когда мне было лет двадцать пять, выяснилось, что я так умею складывать слова, что это вызывает у людей смех, а еще за это и платят. И до меня дошло, что я причиню стране гораздо меньше вреда, будучи писателем, нежели химиком.
- Я, когда читаю о вас разные тексты, обнаруживаю, что где-то вас характеризуют как сатирика, а где-то как юмориста. Так все-таки кто вы?
– Сатириком никогда не был ни по свойствам характера, ни по письму. Хотя Хазанов когда-то читал две-три мои вещи, которые можно назвать сатирическими. Например, «Выступление детского хора в иностранном посольстве» (12+).
- С наслаждением вспоминаю передачу «Вокруг смеха» (12+) и «Клуб 12 стульев» (12+) в «Литературной газете» - проекты, у истоков которых вы стояли. Это был образец элегантного юмора.
– Во-первых, юмористических передач тогда было мало, каждая – на вес золота. У рабочего сцены, который выкатывал на сцену рояль, на следующий день на улице брали автографы! Во-вторых, тогда скрупулезно следили за качеством. В «Клубе 12 стульев» редактором был Илья Суслов. Когда текст ему не нравился, он кричал: « Смешно-то смешно, но о чем это?». Я этим проникся. Помимо того, в начале 1980-х у нас в Питере была необыкновенно популярная программа – розыгрыш «Шоу 01». По тем временам это была бомба – мы собирали стадионы по всему Советскому Союзу. Это при том, что в афишах не было ни одной «обезьяны», то есть известного, как сейчас говорят – медийного, лица. У нас начинали «Лицедеи», Слава Полунин стартовал со своим гениальным номером с телефоном, Ян Арлазоров впервые вышел на сцену, Леня Якубович в одной из интермедий выносил на сцену стул и был этим доволен.
– Никогда ничего специально не делал со своим имиджем. Утробный голос, каменное лицо – это вызывает смех, но, согласитесь, гораздо страшнее было бы, если бы я, стоя на сцене, захохатывался, а в зале народ сидел с каменными лицами.
- По опыту общения с творческими людьми знаю, что драматическое искусство, как и музыкальное, – конкурентная среда, нередко и агрессивная. А что в индустрии юмора?
– Я сам по характеру миролюбив и вдобавок флегматичен, со мной сложно поссориться. Только очень близкие люди знают, на что надо нажать, чтобы вывести меня из себя, и иногда им это удается. (Смеется.) При том, что я работал с такими энергетическими людьми, как Ян Арлазоров, Миша Козаков, Женя Винокур, Гена Хазанов, Фима Шифрин. У меня со всеми ровные отношения, но и в близкий контакт ни с кем не входил, держу дистанцию. Так мне комфортно, и предлагаю людям так же держаться со мной.
- В чьем исполнении ваши тексты были наиболее живыми и отражающими то, что вы вложили?
– Каждый исполнитель был хорош по-своему. Хазанов правильно расставлял акценты. Как и Шифрин, начиная с «Магдалины» (12+), где он попал в десятку и сделал все гениально. Арлазоров, человек с тяжелым характером, но бесконечно талантливый – его обращения в зал по тем временам были ноу-хау. Разумеется, великолепен Аркадий Исаакович Райкин.
- Я неоднократно слышала, что в работе Райкин был человеком непростым, авторитарным и у целого ряда авторов и исполнителей с ним случались конфликты. Вам удалось этого избежать в процессе работы над проектом «Мир дому твоему» (12+)?
– Талантливый человек, как правило, не прост и имеет не для всех удобные стороны характера. Это совершенно нормально. Но опять-таки из-за моего характера никаких конфликтных ситуаций у нас не случалось. На момент, когда мы встретились, Райкин перенес уже два инфарк- та, был слабенький. Я по вечерам приходил к нему домой, в переулок неподалеку от Тверской, он ложился на тахту, а я читал ему текст. Когда тахта скрипела, значит, он смеялся, если не скрипела, значит, его не трогало то, что он слышал. Но в итоге мы благополучно пришли к общему знаменателю. На выходе получился качественный материал, и спектакль с успехом колесил по стране. Перерывы были лишь тогда, когда Райкин ложился в клинику.
– Да, невзирая на то, что сейчас не самые веселые времена, в юморе изобилие – на любой вкус и менталитет. И каждый может выбрать то, что ему ближе и понятней. По крайней мере, хоть в этом есть выбор…
– Вы дали бы читать свой текст Петросяну?
– Нет. При этом я отношусь к Жене с уважением. Многим нравится то, что он делает, люди радуются, смеются и имеют на это полное право.
- О сатире сегодня говорить не приходится, а в юмористическом жанре, по-моему, рулит исключительно коммерция. Вы согласны?
– Я где-то сказал: «Сейчас некоторые, шутя, зарабатывают нешуточные деньги». Это правда, мы-то были одиночками, а сейчас тот же «Comedy Club» – это фабрика, серьезный бизнес. Я знаю, что многие люди моего поколения считают, что это низкопробно. А я как профессионал считаю, там бывают очень смешные тексты и точные попадания. Каждому свое…
– А есть сегодня исполнители, которые вас радуют?
– (Невозмутимо.) Это я сам.
В свое время Альтов, по сути, был одним из первых стендаперов советской формации. А сочетание непроницаемого лица и убийственно смешных текстов – один из залогов его непреходящей популярности. О специфике профессии и метаморфозах юмора он рассказал корреспонденту «СК».
Элегантные истоки
- Семен Теодорович, как в вашей жизни случился вираж из химиков в сатирики?– В семь лет мне на день рождения подарили набор «Юный химик» – коробочку с бутылочками и разноцветными порошками. Я их смешивал, заливал желтое синим – получалось красное. Решил, что эти фокусы и есть химия. Вопреки воле родителей поперся в химический техникум, потом окончил технологический институт, так что по специальности я химик-лакокрасочник. В общей сложности мне понадобилось без малого тринадцать лет, чтобы понять, что профессия, которую я получил, мне совершенно не интересна. А когда мне было лет двадцать пять, выяснилось, что я так умею складывать слова, что это вызывает у людей смех, а еще за это и платят. И до меня дошло, что я причиню стране гораздо меньше вреда, будучи писателем, нежели химиком.
- Я, когда читаю о вас разные тексты, обнаруживаю, что где-то вас характеризуют как сатирика, а где-то как юмориста. Так все-таки кто вы?
– Сатириком никогда не был ни по свойствам характера, ни по письму. Хотя Хазанов когда-то читал две-три мои вещи, которые можно назвать сатирическими. Например, «Выступление детского хора в иностранном посольстве» (12+).
- С наслаждением вспоминаю передачу «Вокруг смеха» (12+) и «Клуб 12 стульев» (12+) в «Литературной газете» - проекты, у истоков которых вы стояли. Это был образец элегантного юмора.
– Во-первых, юмористических передач тогда было мало, каждая – на вес золота. У рабочего сцены, который выкатывал на сцену рояль, на следующий день на улице брали автографы! Во-вторых, тогда скрупулезно следили за качеством. В «Клубе 12 стульев» редактором был Илья Суслов. Когда текст ему не нравился, он кричал: « Смешно-то смешно, но о чем это?». Я этим проникся. Помимо того, в начале 1980-х у нас в Питере была необыкновенно популярная программа – розыгрыш «Шоу 01». По тем временам это была бомба – мы собирали стадионы по всему Советскому Союзу. Это при том, что в афишах не было ни одной «обезьяны», то есть известного, как сейчас говорят – медийного, лица. У нас начинали «Лицедеи», Слава Полунин стартовал со своим гениальным номером с телефоном, Ян Арлазоров впервые вышел на сцену, Леня Якубович в одной из интермедий выносил на сцену стул и был этим доволен.
Комфортная дистанция
- Ваша манера – найденная фишка или естественное проявление?– Никогда ничего специально не делал со своим имиджем. Утробный голос, каменное лицо – это вызывает смех, но, согласитесь, гораздо страшнее было бы, если бы я, стоя на сцене, захохатывался, а в зале народ сидел с каменными лицами.
- По опыту общения с творческими людьми знаю, что драматическое искусство, как и музыкальное, – конкурентная среда, нередко и агрессивная. А что в индустрии юмора?
– Я сам по характеру миролюбив и вдобавок флегматичен, со мной сложно поссориться. Только очень близкие люди знают, на что надо нажать, чтобы вывести меня из себя, и иногда им это удается. (Смеется.) При том, что я работал с такими энергетическими людьми, как Ян Арлазоров, Миша Козаков, Женя Винокур, Гена Хазанов, Фима Шифрин. У меня со всеми ровные отношения, но и в близкий контакт ни с кем не входил, держу дистанцию. Так мне комфортно, и предлагаю людям так же держаться со мной.
- В чьем исполнении ваши тексты были наиболее живыми и отражающими то, что вы вложили?
– Каждый исполнитель был хорош по-своему. Хазанов правильно расставлял акценты. Как и Шифрин, начиная с «Магдалины» (12+), где он попал в десятку и сделал все гениально. Арлазоров, человек с тяжелым характером, но бесконечно талантливый – его обращения в зал по тем временам были ноу-хау. Разумеется, великолепен Аркадий Исаакович Райкин.
- Я неоднократно слышала, что в работе Райкин был человеком непростым, авторитарным и у целого ряда авторов и исполнителей с ним случались конфликты. Вам удалось этого избежать в процессе работы над проектом «Мир дому твоему» (12+)?
– Талантливый человек, как правило, не прост и имеет не для всех удобные стороны характера. Это совершенно нормально. Но опять-таки из-за моего характера никаких конфликтных ситуаций у нас не случалось. На момент, когда мы встретились, Райкин перенес уже два инфарк- та, был слабенький. Я по вечерам приходил к нему домой, в переулок неподалеку от Тверской, он ложился на тахту, а я читал ему текст. Когда тахта скрипела, значит, он смеялся, если не скрипела, значит, его не трогало то, что он слышал. Но в итоге мы благополучно пришли к общему знаменателю. На выходе получился качественный материал, и спектакль с успехом колесил по стране. Перерывы были лишь тогда, когда Райкин ложился в клинику.
Юмор на любой вкус
– Сегодня – море юмористических программ, при этом в плюсе количество, но не качество.– Да, невзирая на то, что сейчас не самые веселые времена, в юморе изобилие – на любой вкус и менталитет. И каждый может выбрать то, что ему ближе и понятней. По крайней мере, хоть в этом есть выбор…
– Вы дали бы читать свой текст Петросяну?
– Нет. При этом я отношусь к Жене с уважением. Многим нравится то, что он делает, люди радуются, смеются и имеют на это полное право.
- О сатире сегодня говорить не приходится, а в юмористическом жанре, по-моему, рулит исключительно коммерция. Вы согласны?
– Я где-то сказал: «Сейчас некоторые, шутя, зарабатывают нешуточные деньги». Это правда, мы-то были одиночками, а сейчас тот же «Comedy Club» – это фабрика, серьезный бизнес. Я знаю, что многие люди моего поколения считают, что это низкопробно. А я как профессионал считаю, там бывают очень смешные тексты и точные попадания. Каждому свое…
– А есть сегодня исполнители, которые вас радуют?
– (Невозмутимо.) Это я сам.
Семен Альтов ничего специально не делал со своим имиджем, но утробный голос и каменное лицо стали его фирменным стилем
С Аркадием Райкиным писатель работал на последней программе мастера
(Фото из архива героя публикации)
