Олимпийская чемпионка по синхронному плаванию, обладательница двух золотых медалей Лондона приехала в родной Калининград, где нашла время и на то, чтобы ответить на вопросы "Комсомолки".
Купальники отдали на память
– Что было сразу после Олимпиады?
– К нам было очень большое внимание. Наш вид спорта не очень популярный и поэтому ажиотаж бывает раз в год, когда мы выигрываем крупные старты. Конечно, внимание после Олимпиады приятно. Ведь пройдет время, и опять начнутся рутинные дни, работа, тренировки по 11 часов в день.
– Олимпийские купальники вам отдали?
– Что касается группы, то купальники переходят дальше, ведь в новом цикле опять будет эта программа и купальники нужны. Все-таки восемь человек одеть можно (смеется). А купальники, в которых мы выступали дуэтом, остаются нам. Это память.
– В Лондоне на выступлениях большое внимание уделяли музыке. Говорят, было непросто все организовать.
– Да, на этой Олимпиаде было правило – использовать музыку, если есть разрешение. В дуэте у нас было три музыкальных кусочка из разных голливудских фильмов. Пришлось искать авторов и брать у них разрешение.
А вот с музыкой Майкла Джексона, под которую выступали в технической программе, не было проблем, так как она считается всемирным достоянием и ее можно свободно использовать наравне с классикой. После нашего выступления сестра Майкла Джексона написала нам благодарственное письмо за то, что для выступления мы взяли музыку ее брата.
– В чем еще были особенности Лондонской Олимпиады?
– Тренировочного времени нам давали крайне мало. То есть были музыкальные отрезки по пять-семь минут. Приходилось тренироваться по три раза в день. Для нашей команды даже арендовали отдельный бассейн. Плюс, когда мы приехали, выступали пловцы. Для плавания вода была 25 градусов – для нас это холодно. Мы тренируемся обычно при 28,5 – 29 градусах. Так что даже мужчинам-пловцам было холодно. Нас вообще можно было сравнить с белками из "Ледникового периода", которые тряслись и мерзли. Мышцы сковывало. Но как только пловцы закончили, нам сделали комфортную температуру.
Еще момент – мы тренируемся в бассейне, где воду очищают не хлоркой, а специальными веществами. А в Лондоне в Олимпийском бассейне была хлорка и очень много! Так как выступаем мы без очков, глаза после выступления очень болели. Их можно было просто вытаскивать и оставлять на полочке (смеется).
– Что представляла собой Олимпийская деревня в этот раз?
– Это дома, которые после Олимпиады станут жилыми. Мы, девять человек, жили в четырехкомнатной квартире. Два туалета. Утром очередь: кто раньше встал, тому повезло (смеется). Многие жаловались на Олимпийскую деревню. Но так было всегда, в Пекине были такие же условия. Не приходилось ждать от Олимпиады пятизвездочных отелей.
– Удалось ли посмотреть Лондон?
– Сил не осталось на это. Плюс из-за того, что в первые дни я намерзлась в бассейне, я заболела. Так и выступала.
– То есть два золота выиграли с температурой?!
– Да. 38 градусов было. Но я до последнего момента старалась не мерить, потому что знала, что как только померяю и станет ясно, что у меня 38, морально будет еще тяжелее. Ведь когда знаешь, становится себя жалко. А я не могла расклеиваться.
"Хочу завести ребенка"
– Чем еще запомнилось лето?
– Душевно погуляла на свадьбе у нашей синхронистки Аси Давыдовой. Она – единственная пятикратная олимпийская чемпионка в России с 1991 года, молодец! К свадьбе готовились давно и сразу после Олимпиады сыграли.
– А для вас семья сегодня многое значит, или спорт на первом месте?
– Это трудный вопрос и с годами отвечать на него труднее. Мужу моему тоже нелегко. В месяц я бываю дома два-три раза. Муж, бывший спортсмен, это терпит пока, все понимает. Ему приходится все время ждать свою жену, которая непонятно где находится. Он понимает, почему я уставшая, почему меня вечно нет, а когда я дома, то сплю. В вопросе "семья и спорт" надо пытаться уделять время и семье, и спорту. Век спортсмена не вечен, а семья это дальнейшая жизнь.
– До Лондона вы говорили, что собираетесь уйти из большого спорта на время или навсегда. Сейчас какие мысли?
– Решения о том, что ухожу, я еще не приняла. До ноября у нас официальный отдых и уже потом я скажу. Может быть, я буду отдыхать год, может быть два. Может быть я вообще уйду… Не знаю. Сейчас я об этом не думаю. Мы все очень устали. Если принимать решение сейчас, то конечно сейчас я ничего не хочу! Что я скажу в ноябре – не знаю. Но понятно, что многие не хотят, чтобы я уходила.
– Наташа, почему такие мысли появились?
– Это был очень тяжелый год. У меня было два тяжелых сезона, когда я участвовала во всех видах. Потом, мне уже не 20 лет, а 26. И если оставаться сейчас, то надо оставаться на четыре года до Олимпиады. Смысла оставаться на год нет. А если я сейчас пропущу год или два, то потом смогу вернуться к Играм. Я смогу заняться и семьей, и здоровье сохранить.
– Признайтесь, о малыше мечтаете?
– Конечно. Это, как и в спорте. Есть время, которое не хочется упускать. Ведь после следующей Олимпиады мне будет 30 лет. Это уже многовато.
"Машину подарю маме"
– Долго ли наша страна будет безоговорочным лидером в синхронном плавании?
– Хочется верить, что долго. У нас замечательный тренерский коллектив, который работает много лет и не уезжает за границу. Хорошая школа: и детская, и юношеская. Девочки выигрывают на всех международных стартах. Преемники есть!
– Вам морально тяжело ощущать к себе такое внимание? Это же большая ответственность, когда вся страна твердит перед Олимпиадой: "Наталья Ищенко, Наталья Ищенко".
– В этот раз было особенно непросто. Все говорили: "Ой, синхронное плавание это стопроцентное золото. Можно его уже засчитать". Но в спорте так нельзя говорить. Может случиться все что угодно. Взять выступление наших девочек в Афинах, когда им выключили музыку. Или выступление команды Японии в Пекине, которая шла на бронзу, а вдруг в конце программы одна девочка теряет сознание. Все! Они занимают четвертое место!
– Но все же вы взяли золото. Надежды оправдали.
– И если бы мы приехали с серебром, это бы считалось провалом. Я не знаю, что бы с нами сделали. В России вообще интересное отношение к победам, местам… Когда спортсмен занимает четвертое место, пишут: "Он вообще не старался, не выложился на сто процентов". Так люди не думают, что этот спортсмен четвертый во всем мире! Да если бы каждый в своей сфере был четвертым в мире… Это же огромный успех. О чем говорить.
– Большой интригой на Олимпиаде была китайская команда. Почему?
– Они всегда любили нагнетать обстановку, давить психологически. При этом никто не видел их выступлений, тренировок. И мы переживали: "Мало ли, может и правда там супер-программа". Но оказалось, что в нашем виде спорта огромный скачок за год сделать нереально.
– С другой стороны, китайцы подтянулись во многих других видах.
– Да, подтянулись. Но в чем их секрет - не знаю. Много слухов про китайцев ходит, в том числе о том, как они тренируются. Да, у них "выстреливают" отдельные спортсмены на Олимпиаде. Но это люди, которых не видели до Игр и не видят после Игр. Что с ними становится после Олимпиады – никто не знает, точно так же как и не знает, какими способами они добиваются побед и мировых рекордов.
– Что вам подарили за победу в Лондоне?
– За первое место дарили "Ауди" А-8. Я думала – как же я буду ездить на такой огромной и длинной машине? Но муж сказал: "Сядь, попробуй". Я села и сказала: "Нормально. Буду ездить на этом космическом корабле" (смеется). Машина за победу на прошлой Олимпиаде – БМВ Х5 – приедет скоро в Калининград и будет возить маму.
– За золотую медаль дают 4 миллиона рублей. У вас две. Получается 8 миллионов. Ого!
– Кто-то в Интернете посчитал – если 4 миллиона разделить на 4 года ежедневных тренировок, то получится не так и много. Но ведь на самом деле мы идем к медали не 4 года! Я шла 20 лет, с пятилетнего возраста.
