В Калининграде состоялся концерт звёзд московской «Геликон-оперы». Корреспондент «Страны Калининград» поговорил с главным хормейстером «Геликон-оперы» и одновременно главным дирижёром Калининградского областного музыкального театра Евгением Ильиным об особенностях современного искусства.
Двадцать лет дружбы
- Евгений Михайлович, как вы умудряетесь совмещать работу на два города с двумя большими и разномастными коллективами?
- Наши два театра 20 лет как друзья и партнёры по оперной направленности. Практически всё, что идёт в калининградском театре, это перенос первоначальных ярких постановок Дмитрия Бертмана в «Геликон-опере». «Кармен», «Царская невеста» и многое другое. Поэтому для меня отлично знакомый и любимый материал.
- Как работается с калининградскими артистами?
- Ребята уникальные - они быстро схватывают всё новое и подчас неожиданное для них и, что самое важное, горят работой. Они осознают, что зритель идёт в театр, прежде всего, за эмоцией. Петь чисто и правильно недостаточно. Азартные, легко идут на эксперимент. И они мне доверяют.
Сила безудержной фантазии
- В моём представлении родоначальники сегодняшних отечественных музыкальных спектаклей - Юрий Любимов и Марк Захаров. Насколько отразились их начинания на ваших постановках?
- Спектакли Юрия Любимова, по сути, были операми, не говоря о том, что он привлекал к работе таких выдающихся композиторов, как Денисов, Шнитке. Партитуры его спектаклей были написаны как оперные партитуры. И он сам был своего рода дирижёром. То же самое относится к спектаклям Марка Захарова. Мы трепетно относимся к этим достижениям.
- Я знаю, что вам довелось сотрудничать с такими великими исполнителями, как Мстислав Ростропович и Дмитрий Хворостовский. Какими они вам запомнились?
- Память о Мстиславе Леопольдовиче мне дорога. Никогда не забуду нашего сотрудничества во время французских гастролей театра. Премьера в 2000 году «Летучей мыши» в исполнении «Геликон-оперы» в Эвиане на летнем международном фестивале «Маэстро» стала музыкальной сенсацией. Мстислав Леопольдович был музыкальным руководителем и главным дирижёром спектакля. А его душевность и жизнерадостность - неисчерпаемы. Во время французских гастролей он каждый вечер наведывался к нам в апартаменты с ящиком шампанского. А какой он был собеседник - блистательный, остроумный. Много мы работали и с Дмитрием Хворостовским. Он исполнял ведущую партию в «Демоне» Рубинштейна. Ещё только раздавалась первая фраза, а уже бежали мурашки по коже.
- Какова в экспериментальном театре роль хормейстера и дирижёра с академической школой?
- Интереснейший опыт, всегда неожиданно, никогда не знаешь, что тебя ждёт в следующей постановке. Постоянный поиск: в целом ты знаешь итог, но начинка всегда непредсказуема. Многие постановщики сегодня берут эпатажем. Но Дмитрий Бертман не эпатажный режиссер. Его сила в абсолютно безудержной фантазии. Знаете, когда я прихожу в более традиционный театр, мне бывает скучно. То и дело ловлю себя на мысли, что повернул бы действие совсем по-другому. В общем, мыслю по по-геликоновски (смеётся).
Саркофаг без фараона
- Сегодня драматический театр много экспериментирует с музыкой. А оперный театр, в свою очередь, охотно работает с драматическими режиссёрами. Как вы считаете, оперному искусству это что-то дает?
- В этих двух жанрах на самом деле много близкого. В современном музыкальном театре слово играет ключевую роль. Исполнителям «Геликон-оперы» присуще умение найти изюминки в тексте и преподнести его нетривиально и нескучно. Современный дирижер, если хочет работать в сфере музыкального театра, должен, безусловно, разбираться не только в музыкальном, но и в театральном ремесле. Он должен понимать, где и как музыка взаимодействует с драматургией. Бывает, что музыке нужно уйти на второй план, стать невидимым катализатором действия, а когда-то музыка должна оттянуть действие на себя. И промашка со светом, поздний или ранний выход певца для него должен быть таким же болезненным промахом, как неправильно и не вовремя сыгранная нота.
- А в вашей практике случались промахи и внештатные ситуации?
- Трагикомическая ситуация у нас приключилась в разгар спектакля «Аида». В этой постановке фараона вывозили в саркофаге, и он прямо оттуда пел красивую арию. Но случилась так, что наш фараон замешкался за кулисами и не влез в саркофаг. В итоге саркофаг вывозят, открывают, а он пустой! Можете себе представить оцепенение присутствующих. К счастью, моментально мобилизовались, и нужную арию спели из-за кулис.
А бывает, что события на сцене разворачиваются совсем не так, как ты задумал. Недавно в Магнитогорске я в рамках фестиваля дирижировал «Летучую мышь». А у них готовый, накатанный, но, на мой взгляд, несколько стерильный спектакль. Три медленных вальса исполняются в одном ритме. Это было бесконечно скучно. И я как человек неспокойный и творческий начал предлагать: «А давайте попробуем вдохнуть в вальсы новую жизнь!» Выходим на спектакль - играют по-старому. Словом, не пошли за мной. Ну что же, дирижёр должен быть гибким и уметь вырулить в любой ситуации.
- Есть среди ваших постановок любимые детища?
- «Травиата», «Евгений Онегин». Для меня Чайковский, наверное, самый любимый русский композитор. В творчестве гениев завершающее произведение нередко воспринимаешь как завещание. Опера «Иоланта» - последняя в творчестве Чайковского, и в ней он выразил всепоглощающее чувство любви, которое пронизало его творчество, жизнь. Замкнутый и скромный человек, в музыке он мог выразить всё, что нёс в душе - любовь к Богу, природе, жизни, людям. «Иоланта» - кульминация восприятия композитором чувства любви как света и освобождения.
Справка «СК»
Евгений Ильин родился в 1974 г. Окончил Магнитогорский музыкальный колледж, РАМ им. Гнесиных (специальность - дирижёр хора) и ГМПИ им. Ипполитова-Иванова (оперно-симфоническое дирижирование). 1998-2000 гг. - дирижёр Московского областного хора. 1999-2002 гг. - хормейстер Государственной академической капеллы России. С 2002 г. – хормейстер «Геликон-оперы». С 2016 г. - главный дирижёр Калининградского областного музыкального театра. Заслуженный артист России.
