Роман с идеологией
Сказать, что Борис Нисневич хорошо знает, что такое отечественная журналистика, – не сказать ничего. За плечами – многолетняя работа в памятной многим газете «Калининградская правда», где он прошел ступени от спецкора до главного редактора.Новая книга – о человеке, который, перефразируя классика, журналистику в себе любит больше, чем себя в журналистике. Роман героя с профессией, идеологией и женщиной развивается на фоне изменений государственного строя, хаоса эпохи, смены правителей, гущи событий. Чем, собственно, повесть интересна читателю, узнающему в происходящем себя и личные метаморфозы. Это ретроспектива в мир советской прессы с ее жесткими ограничениями и хрустальной мечтой каждого журналиста о свободе слова. Эзопов язык был единственной возможностью донести свои мысли до публики, умеющей читать между строк. Что весьма узнаваемо и актуально и сегодня.
– Сдавая материал, я в тексте ставил рядом два ярких сравнения, – вспоминает об изощрениях советской эпохи Борис Нисневич. – Одно вычеркивали, зато второе оставалось. Это был мой персональный партизанский прием!
При этом наряду с идеологической обязаловкой были востребованы такие жанры, связанные с высшим пилотажем в журналистике, как фельетон, зарисовка, очерк. Сегодня они медленно, но верно умирают, с сожалением констатирует мэтр.
Звездные часы корабелов
– Есть у Стефана Цвейга исторические миниатюры «Звездные часы человечества» (12+), – говорит Борис Нисневич. – Это о знаменательных мгновениях, от которых зависит настоящее и будущее, редких в жизни человека, в ходе истории. Мне повезло на знакомства и дружбу с замечательными земляками, в жизни которых были такие звездные часы.В новой книге немало рассказов, имеющих документальную основу, о людях с нетривиальной линией жизни. Их судьба неотделима от моря. И к ним оно порой оказывалось благосклоннее государства. Разумеется, сказалась морская одиссея самого автора – от Арктики до Антарктики, опыт работы на рыбном промысле в Северной и Центрально-Восточной Атлантике.
Герой рассказа «Горец, приговоренный к морям», рожденный в ауле, с детства мечтает о море. И в его судьбе лучше гор стало только море. Приехал в Калининград, окончил мореходку, несколько десятков лет ходил в моря, а потом настала эпоха перемен. Рыбный флот, пользуясь определением автора, «скукожился», а оставшись на берегу, герой теряет смысл жизни и веру в будущее.
Не менее тернист путь у героя рассказа «Шизоид инженера Сотникова» –о том, как талантливый инженер изобрел диагностическую аппаратуру, которая помогала работать с судовой автоматикой. В то время как изобретение инженера было величиной с дипломат, научно-исследовательский институт разработал аналогичный аппарат, но громоздкий и тяжелый в управлении. После долгих мытарств и тщетных хождений по инстанциям герой покидает родину. За рубежом же оказывается востребован и успешен.
Об этом же пласте жизни Нисневич рассказывает в своих книгах «Фарватеры одержимых» (12+), «Соленые мили» (12+) и двухтомнике «Свет памяти моей» (12+), в очерках, рассказах, опубликованных в литературно-художественных журналах и альманахах.
Одним из первых героев Нисневича стал профессор Калининградского технического института Александр Архангородский, ставший корифеем отечественного кораблестроения. Его лаконичная гипотеза «прочностью определяется судоремонт» определила принципиально новое направление важнейших научно-практических работ. Этому делу он отдал почти двадцать лет жизни. Мало кому известно, что средние рыболовные траулеры долгожителями сделал именно Архангородский – рекомендации его лаборатории продлили корабельный век. Очерк о нем Нисневич назвал «Звездные часы корабела».
О Михаиле Малаксианове, выжившем после крушения парохода «Павлин Виноградов», в ситуации, где обычный человек выжить не может, Борис Нисневич впервые услышал во время своего первого рейса в Северную Африку. Михаил, молодой старпом, взял на себя ответственность за всех, оставшихся в живых после гибели судна. Правил парусом, боролся за живучесть шлюпки, поддерживал дух теряющих надежду. Из-за тяжелых погодных условий, сильного волнения моря и низких температур воды и воздуха в шлюпке умерло двадцать человек. На шестой день пребывания в океане в живых осталось лишь девять моряков. Неизвестно, что ждало бы их, если бы на проходившем мимо пароходе не заметили дрейфующую шлюпку. Легенда об этом годами ходила по морям, передаваясь из уст в уста.
С капитаном дальнего плавания Петром Чагиным Нисневич познакомился в ту пору, когда коллеги выбрали его президентом Калининградской ассоци-ации морских капитанов. Что немудрено – за плечами у Чагина 43 хождения в море, из них 37 – капитанских. Неоднократно попадал в жестокие шторма. Впрочем, в его жизни штормило нередко. После окончания военного училища в июле 1941 года оказался на передовой. Был ранен. Его батальон одним из первых атаковал Кёнигсберг. Чагин был одним из первых комендантов в послевоенном городе. Рыбаки называли его дважды капитаном.
Спасение в профессии
Судьба автора этих очерков также изобилует крутыми виражами. В 2007 году неожиданно дала знать о себе травма, полученная в Гвинейском заливе. Наступила полная слепота.– Уход во тьму сопровождается серьезной депрессией, – признается Борис Афанасьевич, – я видел, как это несчастье ломало людей, прошедших войну. Для меня спасением стала профессия. Возможность писать меня возродила, я понял: пишу, а значит, живу. По ту сторону жизни, где нет цвета и света, есть возможность творческого существования! Книгой может стать жизнь каждого. Все зависит от того, что пережил и как передал бесчувственной бумаге страдания своей души.
Борис Нисневич сожалеет, что из журналистики уходит такой важный жанр – очерк
(фото из архива героя публикации )
Справка «СК»
Борис Нисневич родился в 1938 г. в городе Кричев (Белоруссия). Окончил факультет журналистики Ленинградского госуниверситета. С 1978 г. по 2005 г. работал в газете «Калининградская правда». Награжден медалью Михаила Шолохова «За гуманизм и служение России».
поделиться
