Андрей Кибрик, президент Международной ассоциации когнитивных исследователей, академик Института языкознания РАН, на прошлой неделе приезжал в Калининград и принимал участие в шестой Международной конференции по когнитивной науке. Она проходила в БФУ им. И. Канта и собрала около 450 ученых со всего мира.
Во время мероприятия мы поговорили с лингвистом о том, почему защитникам чистоты русского языка не стоит бояться соцсетей и какая страна сегодня лидирует в сфере образования.
ЕГЭ не отменяет творчество
– В одном из своих интервью вы упомянули, что у школьников есть проблемы с чтением.
– Скорее не с чтением, а с пониманием прочитанного. Это данные опроса старшеклассников по международной системе PISA – его проводят регулярно и сравнивают разные страны. Так вот, по пониманию прочитанного текста мы находимся почти в конце списка из 57 стран – вслед за Турцией и Грецией. Школьникам предлагали проанализировать документы, статьи из газет и журналов, деловые инструкции, рекламные объявления и другие типы текстов. Оказалось, что 98% не понимают, о чем в них говорится, не могут выделить главное, применить информацию на практике. Получается, что высшего уровня грамотности чтения – того, что им действительно понадобится в дальнейшей жизни и работе – достигает совсем немного ребят.
Думаю, во многом причина в том, что у школьников нет практики чтения текстов разных типов, по программе они изучают в основном художественные произведения. Кстати, по этим опросам лидируют Финляндия (эта страна вообще сейчас на первом месте в сфере образования) и Эстония.
– Продолжая тему обучения: как вы относитесь к ЕГЭ?
– Подобная форма тестов опробована во многих странах и успешно работает. Я поддерживал введение ЕГЭ с самого начала: это минимальные требования, базовый уровень, который необходимо подтвердить для получения аттестата и дальнейшей учебы в вузе. Тест не отменяет творчества, углубленного изучения – просто это не его задача. К тому же мы помним, к чему приводило отсутствие единых стандартов – к коррупции на вступительных экзаменах и другим вещам.
Я сам ради интереса тоже проходил тестирование по русскому языку: конечно же, ляпсусов полно. Но их постепенно убирают.
– Еще одна обсуждаемая тема – язык интернета. Активное использование мобильных гаджетов, соцсетей и их собственного сленга не «убьет» великий и могучий русский язык?
– Язык занимает важное место в нашей системе ценностей, и потому у некоторых возникает идея его как-то упорядочить, нормировать, контролировать. Иногда доходя до абсурда: например, очередная идея законотворцев запретить использование иностранных слов, если в русском есть их аналог. В языке важно разнообразие стилей, форм. Главное, уметь переключиться в зависимости от ситуации. Языки всегда изменялись. Если бы на таких пуританских позициях стояли наши предки, то у нас бы никогда не появился Пушкин – когда-то и его язык, которым сегодня гордятся, был абсолютно неприемлемым.
Еще сто лет назад большинство наших сограждан были неграмотны. Потом они получили образование, и язык стал меняться. Появились телефон, радио, телевидение. Теперь интернет. Изменения всегда были и будут, а коверкать язык у молодежи всегда было принято. Но, согласитесь, тот же язык соцсетей редко выходит за пределы интернет-общения. И вы вряд ли будете говорить на работе теми же словами, что используются в СМС.
Языков станет в два раза меньше
– По данным ЮНЕСКО, только в Европе 50 языков находятся на грани умирания. Возможно ли их сохранить?
– Есть прогнозы, что к концу ХХI века количество языков на Земле может сократиться в два раза. Институт языкознания РАН уже много лет ведет проект по созданию единой информационной базы человеческих языков, вышло уже 15 выпусков энциклопедии «Языки мира», в которых описаны языки России, Европы и некоторых частей Азии. Я руковожу группой этого проекта.
С одной стороны, жаль, когда языки исчезают. Ведь за каждым стоят своя культура, традиции, особый взгляд на мир. Но если это происходит по естественным причинам – умирают носители, люди сами решают перейти на другой язык, тут ничего не поделаешь.
Задача лингвистов в том, чтобы зафиксировать, сохранить данные. Я занимаюсь одним из малых языков на Аляске, сейчас на нем говорит всего пара десятков людей. И таких примеров много, особенно в Сибири, да и в других частях России. Увы, далеко не всеми занимаются – не хватает ученых, интересующихся этой темой, и финансирования для экспедиций.
– Может ли возникнуть один главный язык, на котором все будут общаться?
– Не думаю. Конечно, все большее распространение получает английский – на нем можно объясниться и быть понятым во многих странах. Это результат глобализации. Но все же есть еще китайский, русский. Унификация до одного языка вряд ли возможна: хотя бы в бытовом неформальном общении всегда сохранится разнообразие.
Читайте в ближайших номерах «СК»: Как одиннадцатиклассники относятся к ЕГЭ, что сдают выпускники в Америке и что бы хотели изменить в системе образования калининградские школьники.
