Валерий Шкляр не давал интервью больше 20 лет. Не потому, что сказать нечего, а потому, что желающих слушать не осталось.Почему не любят слушать? Потому что неприятно. О чем бы он ни говорил, все называет своими именами, а это у нас не любят. А говорить надо, и делать что-то. Потому что хуже дела в спорте еще никогда не обстояли. Не только в спорте высоких достижений, о чем все сокрушались после Ванкувера. На теннис государство особого внимания не обращает. Хотя многие чиновники играют в эту игру и любят ее. Сейчас трудно поверить в то, что в советские времена в Калининграде трижды на "Спартаке" проходил Чемпионат Советского Союза, чемпионаты России проводились каждый второй год. А корты, кстати, на всю страну были известны как элитные.

Возможен ли какой-то совместный проект, в котором интересы частного инвестора найдут поддержку со стороны властей? Нужен ли вообще этот теннис? Это не я спрашиваю, это Шкляр раз десять сказал. А ответа не получил.

ПРЕСТИЖ ОСТАЛСЯ ПРИ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ

— Валерий Федорович, есть две темы для разговора: одна грустная, вторая веселая. Веселая — о теннисе, грустная — о теннисе в Калининграде.

— Мне кажется, ничего страшного нет ни в одной из них.

— Фактически теннисная инфраструктура в городе находится в серьезном упадке.

— Ее вообще нет. При советской власти два главных теннисных стадиона "Труд" и "Спартак" принадлежали профсоюзам. Сейчас они в частных руках. Какое-то время "Спартаком" владел мой бывший ученик (Александр Волков. — Авт.). Сомнительно владел, с моей точки зрения. Хотя, конечно, привел стадион в нормальный вид — визуально, так, чтобы можно было обозначить это как корты. Потратил примерно двести тысяч долларов. Появилась вывеска "Теннисная академия Волкова". Я там даже каким-то учредителем был. Но не стадиона "Спартак", к сожалению, а этой теннисной академии.

— Ну а почему дальше не пошло?

— Стадионы были уже в таком состоянии, что на них ничего нельзя было делать. Это, наверное, единственные стадионы в мире, где нет раздевалок, душевых, туалетов и тренерских помещений. Люди в кустах переодеваются. В кустах, наверное, и нужду справляют. Хотя качество корта на "Спартаке" еще более-менее. А кто "Трудом" владеет, не знаю. Он, наверное, существует за счет стоянки автомобилей. Понятно, что люди зарабатывают деньги. И нашей местной власти безразличен и теннис, и другие виды спорта, и многое другое. Эти сооружения уже нельзя назвать спортивными. Это некие точки, где можно имитировать занятия теннисом. И родители думают, раз они деньги платят, у них растут спортсмены. Видимо, есть люди, заинтересованные в том, чтобы довести стадионы до такого состояния, когда никто не вспомнит, что тут кто-то во что-то играл, и тогда спокойно можно строить на этой территории дома. Вот молодые тренеры ходили к власть предержащим. Им сказали: "Что вы переживаете? Купите участок на Окружной или на Сельме и стройте стадион. В теннис ведь играют богатые!"

— Действительно, к теннису привлечены люди влиятельные. Непонятно, почему они хотя бы для себя не могут что-то сделать...

— А мне понятно. Влиятельные люди — на какое-то время влиятельные или они, как на значили, — на всю жизнь влиятельные? Они временщики. Ну, помучился 40 минут. Все равно получил удовольствие, с одного вида деятельности переключился на другой. И забыл. А мы, тренеры, в этом дерьме постоянно. И деваться некуда. Нам представители власти говорят: земля дорогая, ее надо использовать по максимуму. А какой нормальный российский бизнес мен будет вкладывать деньги в то, что не дает сию минутную прибыль? Раз в месяц помахать ракеткой, и так сойдет. Логически я их понимаю. Если ты деньги вкладываешь, а они прибыль не приносят, значит, это бездарное занятие. А они не такие бездарные люди, раз заработали хорошие деньги. К сожалению, спорт не приносит прибыль, он приносит удовольствие, здоровье, дети заняты хорошим делом.

— А престиж города, области?

— Это при советской власти был престиж. Поэтому и турниры проводились. Была система, при которой государство субсидировало развитие детского спорта. Выделялись средства, тренеры получали зарплату. Я, например, с женой получил квартиру от спорткомитета. Мои ученики потом тоже получали квартиры, потому что они защищали честь области и города. И Волков, и Павлов... А сейчас кому нужны эти теннисисты? Моя жена, и я потом, занимались с Мацукевичем, он с 15 лет искал спонсора, будучи первой ракеткой России, и в тройке Европы в юношеском разряде. Каким-то чудом нашел деньги и поехал в Испанию. Но даже если ты попал в Германию, Испанию, все равно ты на общих основаниях, личного тренера у тебя нет. А для роста нужен личный тренер, и за него нужно платить. Мой труд последние десять лет оплачивал Волков. Я только с ним и занимался. Мне все время приходилось его возвращать в форму, я на это потратил столько физических и моральных сил, что после Волкова мне вообще не хотелось продолжать работу тренера.

ШАХМАТЫ НА СКОРОСТИ

- А в чем сложность тренерской работы?

— Сложность в том, что тренер, если он, конечно, специалист, помогает игроку стать тем, кем он может стать, и для того он обязан быть требовательным, потому что любой ученик сам делать ничего не хочет. А если ты требовательный, за что тебя любить? За то, что ты все время рычишь, орешь и что-то требуешь? И еще за это тебе деньги платить?

- Ну а разве спортсмен сам не должен быть нацелен на результат?

— Вот ты пришла и говоришь: "Неужели эти люди, которые имеют деньги и приходят играть в теннис, не понимают, что стадион должен быть хорошим?" Конечно, понимают, но ведь и другое понимают — что деньги можно вложить в другом месте, а сюда прийти на час размяться. И тут тоже самое. Спортсмен знает, что надо делать. А трудиться на максимуме как его заставить? Человек — ленивое существо. Только если ты его обложишь кругом!

- Когда мы говорим про мотивацию, становится понятен масштаб такого явления, как, например, Федерер...

— Он гений. Высококлассный игрок, который в тренере не нуждается. Ему, наверное, просто нравится играть в теннис. И нравится побеждать. Несмотря на то, что он уже не молодой и не голодный. А в теннис можно спокойно играть до 35 лет, даже в теннис высоких результатов.

- Разве в спорте высоких достижений есть место немотивированным людям?

— Тогда бы не было среди них наркоманов, алкоголиков и прочих бездельников. Это люди, у которых есть небольшой сдвиг по фазе. Что-то такое, чем они чуть-чуть отличаются от других. У них жизнь не всегда складывается нормально. Этот бзик дает раскрыться им как спортсменам, а как людям не дает. Спортсмену надо быть зверем, фанатиком, который ненавидит противника, иначе не обыграет. Спорт, в отличие от физкультуры, — сверхагрессивное мероприятие. На кону огромные деньги, одна встреча приносит 100 долларов или полмиллиона. Ты и себя готов убить, и тренера. И виноваты все вокруг. Если игрок начнет думать, что он виноват, он не будет нормальным спортсменом. Если будет самокопанием заниматься, значит, он в себе не уверен. Всегда спортсмен обслуживается группой людей, всем платит, и все думают, что он пуп земли. И он сам так думает. А он хозяин жизни только на какой-то промежуток времени, пока что-то получается. Я Волкову объяснял: "Ты такой же, как и все. Мячик гонять чуть-чуть лучше других научился, а в остальном тебе некуда лезть". А он не послушал...

— Но ведь талантливый?

— А что значит талантливый? Если я талантливый, я должен заниматься ровно столько, сколько требует мой талант. А он требует много. С высоким результатом я выхожу на более высокий уровень. А там кто? Такие же талантливые. И что бы быть подготовленным среди них, я должен больше работать. Должен быть хороший тренер, сильнейшая мотивация, как минимум, 6 - 8 часов на корте каждый день. Другие тренеры считают, что можно заменить теннис фитнесом, бегать, прыгать, будешь здоровый, и за счет этого прибавлять в теннисе. Но дело в том, что практически никто не знает, что такое игра в теннис. А игра в теннис — это просто владение мячом. Я отжимаюсь, штангу поднимаю, а мяч подлетает ко мне, и я не знаю, что с ним делать. Потому что пока мяч летит, по его полету я должен определить свое место на корте, понять, с какой скоростью он ко мне подлетит, и какие действия предпринять, чтобы его остановить и послать туда, где противник ожидает меньше всего. Теннис — это шахматы в движении. Мяч летит на тебя, а ты 30 раз от страха зажмешь мышцы, как будто тебя убить хотят! Это страх не описуемый — игра в теннис. Страх, потому что ты не понимаешь, что делать. И про технику, которой тебя обучали, уже не помнишь ничего!

Тренеры говорят: "Приходи, я научу". Учится человек всегда и только сам. Я всегда говорю: "У вас какая цель? Чем пионом стать? Это не ко мне. Вон, полный стадион тренеров. Они чемпионов готовят. Я не могу. Я могу сказать, есть ли вам смысл заниматься. И на какой уровень вы сможете рассчитывать". Это я могу сказать о человеке через 3, 5, максимум 15 минут.

— Но все-таки вы чемпионов готовили. И Волков больших результатов добился. И Черкасов, и тот же Мацукевич... С Кафельниковым вы работали?

— Нет. Кафельников жил в Сочи, там у него был первый тренер... А потом, когда он дальше пошел, с ним стал заниматься Лепешин, тренер молодежной сборной СССР, он с ним занимался в основном психологией, заставлял его работать. Лепешин был злой, требовательный, волевой мужик, с которым общаться было невыносимо. Но Кафельников, наверное, понимал, что никто другой его не заставит. И для меня Кафельников — это Игрок. Сафин, например, прекрасно владел ракеткой, но игрок — это Кафельников. Сафин — сверхталантливый человек, который с мячом делал чудеса, но когда смотришь, как он ведет игру, просто диву даешься, насколько все примитивно. А Кафельников — гениальный игрок. Он физически не очень сильный был, но он мог заставить соперника бегать, как, например, Федерер сейчас. Кафельников в умный теннис играл.

— Это так важно в теннисе?

— В теннисе можно себя проявить, даже если ты дебил, но на короткий срок. Но если интеллектом не обладаешь, то ничего хорошего не получится. Все думают, что надо бегать, прыгать, начинают усиленно физической подготовкой заниматься. А я говорю: вот теннисный корт, 12 метров на 24. Ты стоишь в центре, два шага сделал — 6 метров перекрыл, три шага сделал — уже у сетки. Какая тут физподготовка? А чтобы знать, куда и когда сделать эти шаги, у тебя должны мозги работать. Соображать, чтобы выбрать ту позицию, где создашь противнику сложности, а себе — преимущество. Не сила удара решает все, а направленность. А все хотят выигрывать, ударив со всех сил, чтобы мяч никто не принял. Но если бы в этом была суть тенниса, его никто бы не смотрел.

200 ДОЛЛАРОВ ЗА ТРЕНИРОВОЧНЫЙ ДЕНЬ

— Сейчас, когда Сафин ушел, кто в российском теннисе займет его место? Николай Давиденко высказывался в том смысле, что Сафин мешал ему раскрыться.

— Ну, это ваша братия, журналисты, придумали, наверное. Другое дело, что Давиденко по игре Сафина давно переигрывал, у него супервысокий рейтинг уже несколько лет. За то Сафин вел себя как чемпион, публика его любила, журналисты, а Давиденко — это "Коля".

То же самое наши комментаторы делают, они шибко хорошо во всем разбираются — говорят нам, как должна играть первая ракетка мира. Ну, нельзя, чтобы они нам про игру рассказывали, они ничего не смыслят в ней! Я без звука вынужден смотреть теннис. А если включаешь звук, нервов не хватает, немыслимо слышать бред, который они несут.

— Ну а как на Западе с теннисными школами дела обстоят?

— А очень просто. Это бизнес! Приведу пример. Позвонил мне бывший мой ученик, который в Америке работает. У него появилась перспективная девочка. Уговорил меня встретиться, я поехал в Штутгарт. Мы там с девочкой занимались неделю по 6 - 8 часов в день. К нам подошел директор клуба, дал визитку и сказал: "Приезжайте в любое время. Бесплатно для тебя и твоих учеников". Нас сфотографировали, и если эта девочка станет известным игроком, они потом скажут: "У нас в клубе тренировалась". А у нас чем можно привлечь? Отсутствием сортира на "Спартаке"?

— Есть у вас идея, как что-то можно изменить?

— Я думаю, что-то может измениться, если изменится общественный строй, по крайней мере, в голове. Я не призываю большевиков прийти к власти, у меня и с ними не сложилось, но с комсомольцами, которые сейчас правят страной, не сложилось еще больше.

Должна измениться роль государства по отношению к своим людям. Сейчас как? Если ты нормальный человек, ты трудишься, хочешь что-то сделать, а у тебя не получается. И не потому, что ты дурак, а потому что как только ты открыл дело, к тебе сразу пришли: "Плати!" Стадион имеешь? Плати. Почему сейчас повысили аренду за корт до 500 рублей? Да один налог на землю "Спартака" около миллиона стоит. Владельцы этот миллион раскидали на стоимость аренды. Кто придет играть в таких жутких условиях? А приходят! Деваться некуда. Ладно еще, пришли взрослые, скинулись. А вот придет ребенок одаренный, он должен еще и за тренера заплатить, и не за 40 минут, а по 5 часов. Это минимум 200 долларов за тренировочный день. Кто себе это позволить может? И кого тренер выбирает — перспективных, талантливых детей, у которых нет денег, или тех, у кого есть возможность платить? Если бы я мог из любого человека сделать чемпиона, я бы миллионером был. При ужасной советской власти я должен был 6 групп иметь, 90 детей. Таких, как я, десять тренеров было. Значит, 900 детей занимались в одной школе. Сейчас сколько? От силы 100. Из них три ребенка, за которых папа с мамой каждый день выкладывают сумасшедшие деньги. Непонятно, за что и кому, но это их дело. А другие, более талантливые? Моя жена пошла с внуком поиграть, за полтора часика 950 рублей заплатила. О чем речь можно вести, когда у нас товарно-денежные отношения на первом месте. Зачем государству своими людьми заниматься? Хотите — заграницу поезжайте, есть деньги — постройте себе стадион. Сейчас проснулись: на Олимпиаде, видите ли, медалей им не хватает!

— А дальше что?

— А ничего. Большевики хотели переделать человеческий материал. Получилось? Нет! Человек, каким тысячу лет назад родился, таким и остался.

— Если проблема только в человеке, то в других странах так же было бы.

— Есть нормальные теннисные стадионы и в России. В Иваново, например. Мы же говорим о власти местной, которая вместо того, чтобы поддерживать, все убила. За время существования современной России появились люди, у которых есть деньги и которые дума ют, что можно только дома строить. А в Иваново, наверное, невыгодно дома строить. В Куйбышеве, Самаре есть великолепные теннисные стадионы.

— По поводу местной власти и спорта — нам сразу комплекс для волейбола приведут в пример.

— Сделали волейбольный комплекс, — вложите деньги в развитие местного детского спорта. Были у нас закрытые теннисные корты. Что вместо них? Ничего. Кроме как сделать их непригодными, никто ничего не хотел. Общими усилиями местные власти довели сооружения до такого состояния, что скоро и про судьбу спортивной школы можно будет не говорить. Если заниматься негде, так какая может быть школа? Ведь кто-то в свое время принял решение — противозаконное, кстати, — спортивные сооружения профсоюзов передать в частные руки. Ну там и сделали склады для алкогольной продукции...

Мы в свое время — Волков, Левченко, Шкляр, — хотели создать теннисную академию. Ярошук, который тогда еще не был главой города, участвовал. Переоборудовали здание, построили раздевалки, душевые. Уже хотя бы помыться можно было... Так Саша сам все и разрушил!

— Странно. Он же сам теннисист.

— Он теннисист? Он был теннисистом. Думаю, он свой теннисный потенциал только на 30 % реализовал. И я тренером был вроде неплохим. А что такое тренер? Тренер — это, прежде всего, ученик. Только результат ученика показывает лицо тренера.

ЧТО СМОЖЕТ ФЕДЕРАЦИЯ

— Ну а дети современные — изменились?

— Как были, так и остались, по большей части — ленивые. А требования выросли. Раньше теннис был дилетантский, можно было чемпионом России стать, не умея играть. И настоящего тенниса мы отродясь не видели. Я поехал в первый раз на большой турнир — на Уимблдон — когда был тренером уже лет 20. Тарпищев помог мне попасть туда по туристической путевке за свои деньги. И я увидел впервые в жизни, как в теннис играют! Мы, ведущие тренеры Советского Союза, чуть не на кулаках дрались, выясняя, кто правильней понимает эту игру. Во время проведения первенства Европы среди любителей я задаю вопрос идеологу советского тенниса знаменитому Белиц-Гейману: "Семен Павлович, приехали чехословацкие теннисисты, мальчику 16 лет, а он умеет играть и резаным ударом, и крученым слева". Каков ответ Белиц-Геймана? Он на меня посмотрел с сожалением и прошел мимо. Я второй заход сделал, третий — молчит. И я понял: он сам не знает. В его серьезной книжке в теме "Обводящие удары" я нашел такое глубокое определение: "Лучший обводящий удар — это тот, который нельзя достать". Надо же! Я это прочитал и книжку отложил. Вот это наша школа, которая существует по сей день.

— Из нашего разговора я понимаю, что теннис в России — это тоже самое, что автопром. Никогда не было и зачем в это лезть вообще?

— А кроме газа и нефти, у нас что-то было вообще?

— Но мы хотя бы на Олимпиадах занимали первые места.

— Потому что Олимпиады в те годы проводились среди любителей, а советский спорт был профессиональный. Тебя в десять лет забрали в интернат почти насильно, оттуда не вылезешь, там куча народу и жесткая дрессировка. А потом тебя отжали, выкинули, ты алкоголиком стал или сумасшедшим. И следующую партию берут. В 19 лет ты уже старик. На Западе в футбол играют до 40 лет, а у нас в 23 года ты претендуешь на место в сборной, а тебе говорят, что ты молодежи не даешь дорогу. Я чемпионом области был 10 лет подряд, меня вызвал председатель спортивного комитета и говорит: "Валера, когда у нас теннис сдвинется с мертвой точки?". Я говорю: "А что такое?" — "У нас же смены поколений нет. Чемпионы одни и те же. Никто не работает, что ли?". Я говорю: "Я не понимаю вас. Я на уровне области выигрываю, на уровне страны неплохо играю. Мои дети не могут меня обыграть. Что мне сделать — поддаться что ли?" — "Ну, подумай". Я подумал и перестал выступать на соревнованиях. И у нас стали меняться чемпионы. Уровень игры понизился, но "смена чемпионов" пошла. И все стали аплодировать, меня зауважали. Освободил наконец-то дорогу молодежи! А что молодежь не готова — кто там разберется? И всем стало лучше. И с тех пор все лучше и лучше. И ничего в этой стране не меняется. Все только лучше и лучше.

— От того, что появилось сразу две федерации тенниса, что-то изменится?

— Лет тридцать назад было последнее заседание областной федерации тенниса, на которой я сказал, что больше ходить туда не буду. И федерация распалась. Меня вызвали и стали упрекать, что я развалил федерацию. А как я мог ее развалить? Оказывается, тем, что перестал туда ходить. В той федерации, которую сейчас создали, я участвовать тоже отказался. Просто потому, что не верю, что они что-то смогут сделать.

— Сколько стоит индивидуальная тренировка у тренера вашего уровня?

— Моего уровня или сколько я беру? — смеется. — Это разные вещи. Я беру от своего уровня без ложной скромности — процентов 10. У меня занятие стоит 800 - 900 рублей в час.

—Я полагаю, это недорого, учитывая все выше сказанное.

— Если бы был результат, можно было бы больше взять. Но если результат нулевой, то и это — много.

— С точки зрения профессии — вам важно, что бы ваш опыт дальше передавался?

— Нет. Я не думаю, что это можно передать.

ДОСЬЕ

Шкляр Валерий Федорович

Тренерский стаж в теннисе — 40 лет.

Мастер спорта СССР, заслуженный тренер России, чемпион России в парном разряде, чемпион России в командном разряде, серебряный и бронзовый призер России в одиночном и парном разряде. Закончил карьеру теннисиста в 35 лет, с 22 лет работает тренером. С 1969 года — тренер Калининградской детской спортивной школы по теннису. С 1978 по 1998 год — персональный тренер Александра Волкова, советского и российского теннисиста, тренера российской сборной по теннису и до недавнего времени — тренера Марата Сафина.