На днях Президент России подписал закон об обязательном трудоустройстве в медучреждения, работающие по системе госгарантий, для студентов-медиков, желающих учиться в бесплатной ординатуре. Все места в ней будут целевыми.
Закон вызвал неоднозначную реакцию у студентов, особенно тех, кто учится на последних курсах и имел планы после окончания вуза. О возможном развитии событий мы поговорили с директором Высшей школы медицины БФУ им. И. Канта, доктором медицинских наук, профессором Сергеем Кореневым.
— Сергей Владимирович, сейчас многим кажется, что это возврат к советским временам распределения: большинство хотели оставаться в городах, а попадали в дальние деревни, где не хватало врачей. Нет ли в этом ущемления интересов современных молодых людей?
— Закон ни в чём не ущемляет нашу молодежь. И он не свалился, как снег на голову. Несколько лет в профессиональном сообществе эта тема обсуждалась. Более того, последние годы Минздрав РФ неуклонно шел к этому, по некоторым специальностям ординатуры 100% мест на бюджете целевые уже сейчас. Почему государство, вкладывая огромные деньги в обучение каждого выпускника, не имеет права на отдачу? Лично я считаю это абсолютно нормальным и продуманным государственным подходом.
— А выпускники ближайших лет как нововведение воспринимают?
— Первыми под действие закона попадут выпускники 2026 года. Я разговаривал с ними — отношение спокойное, морально они были готовы к этому. У нас хорошие ребята учатся, большинство думает не только о своём кармане, но и о нуждах государства. Поэтому, поднятый шум в соцсетях, на мой взгляд, не оправдан. Но это мое личное мнение.
Другое дело, что выпускники задают резонный вопрос: почему обязательная отработка коснулась только медиков, а где остальные социально значимые специальности? Например, есть дефицит педагогов в школах. Вы, наверное, не хуже меня знаете, сколько вопиющих примеров, когда один человек ведет 3-4 предмета в школе. И я считаю, что совершенно нормально, если какие-то социально значимые профессии также будут иметь целевой характер обучения на бюджете с последующими обязательствами по трудоустройству в госучреждениях.
— Вы упомянули, что ряд специальностей уже были на 100% целевыми. Какие, например?
— Например, врач-анестезиолог. Без него ни одна операция не проходит. На этой программе у нас давно 100% целевых мест. Если человек хочет стать анестезиологом-реаниматологом, надо добросовестно отучиться в ординатуре и отработать в государственном учреждении. Кроме того, к этому перечню применительно к нашему вузу относятся педиатрия, неврология, онкология, травматология. В законе упомянуты медицинские организации, работающие в системе ОМС. Но не только госучреждения, но и некоторые частные клиники сейчас оказывают услуги по ОМС. Поэтому, на мой взгляд, это нормальный шаг в развитии событий. Второй момент, на который следует обратить внимание, — наставничество. 15-20 лет назад была интернатура, когда студент, закончивший институт, практически на год прикреплялся к наставнику. Поэтому всё новое — это хорошо забытое старое. В законе указано, что срок пребывания в наставничестве — до трех лет. Не три года, а именно ДО трех. В каждой специальности этот срок может быть разным. Мы ждем, когда примут положение о наставничестве и другие нормативные документы.
— Думаете, опытные врачи охотно пойдут в наставники?
— Есть много причин, почему врач захочет от этого отказаться. Это может быть нежелание конкуренции, недостаток времени, отсутствие материального стимула и прочее. Да и поголовно всех наставниками делать, я считаю, неразумно. В каждой больнице есть сильные, опытные, умные врачи, которые хотят чему-то научить молодёжь. Почему бы их не сделать наставниками, предложить условия, которые бы их устроили, и прикрепить к ним молодых специалистов?! Медицина весьма многогранна, и без опыта в ней никуда. Но пока подзаконные акты не приняты, крайне желательно, чтобы они были настолько же продуманы, как и сам закон.
— В калининградской медицине есть ли достаточное количество врачей, которые войдут в этот процесс?
- Я сам лично знаю около 30 таких врачей. Есть категория врачей, которые искренне хотят чему-то учить. У кого-то это невостребованное чувство с детства, с молодости. У кого-то понимание, что перед уходом нужно кому-то опыт передать. Это уважаемые в медицине люди. Многие из них уже предлагают передавать свой опыт студентам.
— На ваш взгляд, социальная составляющая будет играть большую роль?
— Конечно, мы живём в реальном мире. Достойные условия проживания и какие-то социальные гарантии на этот период у молодого медика должны быть.
— Сейчас по всем специальностям калининградская медицина испытывает дефицит?
— Область у нас не такая большая. Поэтому я не исключаю, что будут отдельные специальности через несколько лет, по которым в Калининграде на работу не устроишься. Но парадокс ситуации заключается в том, что если, допустим, не было бы целевого распределения, рабочих мест все равно бы не прибавилось. Например, дерматовенерологами рынок Калининграда практически полностью насытился. Теоретически можно устроиться или в частный центр, или в государственный центр специализированных видов медицинской помощи (ранее: кожно-венерологический диспансер). В диспансере, насколько я знаю, на несколько лет вперед вакансий нет. А зачем неопытный выпускник частному центру? Если сказать, что у нас работают вчерашние студенты, пациенты вряд ли охотно пойдут туда. Все хотят врача среднего возраста, у которого был бы опыт работы. И выпускники это прекрасно понимают. И осознают, что надо сначала поработать «на земле», прежде чем уходить в частную медицину. У нас сейчас 60-70 % будущих выпускников изначально хотят поработать в первичном звене.
— А не получится, что государственные медучреждения превратятся в кузницу кадров для частной медицины? Ребята приходят, получают опыт, через три года - «спасибо, до свидания, мы с опытом пошли искать своё счастье», и дефицит кадров в госучреждениях будет сохраняться.
— Вы думаете, что в частной медицине работают другие врачи? Многие до обеда работают в государственных больницах, а по вечерам — в частных. Это одни и те же фамилии. Подавляющее большинство сотрудников частных больниц держит трудовую книжку в госучреждениях, частная медицина — как подработка, и всё. Так что никаких новых проблем не будет.
— Почему, по вашему мнению, в последние годы престиж поступления именно в медицинские вузы настолько вырос? Ведь учиться долго, работа сложная, зарплаты средние.
— С моей личной точки зрения, медицина — особый мир. Ореол какой-то другой жизни, других интересов. У нас другие авторитеты, песни, анекдоты. Врач врача всегда понимает, мы на одном сленге общаемся. Это с одной стороны. А с другой, врач — самая востребованная специальность на планете. Как бы общество ни развивалось, каких бы мы высот не достигали, ни один человек, начиная от миллиардеров и заканчивая бомжами, без медицины не обойдется. Третий момент — ребята хотят что-то изменить в здравоохранении, и это здорово. Я всегда радуюсь успехам наших выпускников. Многие из них кандидатские диссертации защитили, стали заведующими отделениями, главными специалистами. Конечно, ребята разные, я не идеализирую ситуацию, но много целеустремленных, мыслящих. Мы на каждом курсе этих звездочек лелеем, храним, любим. Помогаем им достичь больших высот.
— Новая система сможет повысить мотивацию и ответственность абитуриента? Возможно, количество желающих поступить в медицинские вузы снизится, но при этом качество поступающих повысится, именно в плане преданности профессии?
— Думаю, так и случится. Это покажет следующая приёмная кампания. Так что мы с оптимизмом смотрим в будущее. Я считаю, что принятые изменения — правильный шаг. Будем надеяться, что подзаконные акты и положения прояснят ситуацию и позволят построить грамотную систему в рамках логики и соблюдения интересов не только студентов, но и их будущих больных.
