Профессор школы культурологии Высшей школы экономики Ян Левченко с недавних пор еще и преподает в БФУ им. И. Канта. Во время очередного визита в наш город культуролог и кинокритик ответил на вопросы корреспондента газеты «Страны Калининград».
Показать проблемы без чернухи
– Накануне нашей беседы вы провели кинолекторий, на котором демонстрировался фильм «Курьер» Карена Шахназарова. Чем обусловлен этот выбор?
– Это был не мой выбор, так решили сами студенты. И это хорошо, потому что, если бы фильм для кинолектория попросили выбрать меня, я испытал бы серьезные сложности, поскольку нужно понимать, на кого ты ориентируешься. Но, как бы то ни было, «Курьер» – действительно хорошее кино. Для меня этот фильм 1986 года – замечательный пример того, как можно без чернухи, которая стала едва ли не мейнстримом в более позднем перестроечном кинематографе, показать стоящие перед обществом проблемы. В том числе и социальные. Дворовая молодежь противопоставляется так называемым мажорам, к которым принадлежит несостоявшаяся возлюбленная главного героя. В известном смысле Карену Шахназарову удалось охватить целую панораму позднесоветского общества. При этом фильм легкий, ироничный, сделанный по принципам классической комедии.
– Современная молодежь понимает, о чем этот фильм? Студенты смеялись во время сеанса? Ведь там многое зависит от контекста. Помнится, тридцать лет назад, когда главный герой фильма «Курьер» на вопрос о самом его заветном желании отвечал: «Я хочу, чтобы коммунизм на всей Земле победил», зал просто взрывался от хохота.
– Сейчас контекст, конечно, понимают далеко не все. Смеются же над универсальным юмором бытовых несовпадений. Что касается идеологии, то приходится объяснять, почему это было смешно. С другой стороны, люди с развитым историческим воображением реагируют, если не смеясь, как зрители 80-х, то понимая опосредованно, что автор имел в виду. В этом смысле «Курьер», будучи массовым культурным продуктом, на исторической дистанции превратился в послание для знатоков.
Студенты, обосновывая выбор фильма, совершенно справедливо отмечали, что, с одной стороны, это типично советский фильм, а с другой, он как бы пытается изнутри советское кино преодолеть.
И здесь они правы. На примере «Курьера» отчетливо видно, как «разрешенный» с точки зрения цензуры безобидный отечественный кинематограф пытался вытащить себя за волосы из того болота, в котором он к началу перестройки оказался. Разумеется, это не относится к фильмам Тенгиза Абуладзе, Алексея Германа, Киры Муратовой и многих других полуопальных кинорежиссеров периода позднего застоя.
О больном, но с юмором
– Тогда, в середине – конце 1980-х, было много таких попыток. Но не все из них запомнились и полюбились зрителю.
– Да. Можно вспомнить замечательный фильм «Плюмбум, или Опасная игра», снятый Вадимом Абдрашитовым и Александром Миндадзе. Это весьма мрачная картина. Абдрашитов – мыслитель, его фильмы до предела насыщены культурными аллюзиями. Это авторское, остросоциальное, но довольно тяжелое для восприятия кино. Если сравнивать Абдрашитова с кем-то из западных режиссеров, то на ум в первую очередь приходит признанный мастер британского кино Кен Лоуч. Или братья Дарденн. Они тоже нажимают на больные точки общества и даже не пытаются смягчить все это с помощью смеха.
И надо сказать, зрителям не всегда нравится проникать в самый эпицентр собственной боли. Именно поэтому «Плюмбум, или Опасная игра» сегодня редко кем вспоминается. А вот «Курьер» очень многие помнят и любят. Потому что там о непростых и довольно болезненных вещах говорится легко, с юмором.
– И все же какой бы вы выбрали фильм для кинолектория?
– Наверное, я бы выбрал какой-нибудь новый российский фильм, потому что меня волнует отечественный кинематограф. У нас научились снимать продвинутое в техническом плане кино. И на этом фоне как-то удивительно смотрятся архаические идейные модели, которые в этих фильмах продвигаются. Многие снятые по госзаказу блокбастеры ориентированы на откровенно невзыскательного зрителя.
Без сложности и подтекстов
– А разве голливудские блокбастеры в этом чем-то отличаются от наших? Они тоже, мягко говоря, не для интеллектуалов.
– Ну нет. Американские блокбастеры часто имеют двойной уровень, двойное послание. Фильмы типа «Обители зла» или «Миссия невыполнима» адресованы как простому зрителю, который не задумывается над глубинными смыслами, так и тому зрителю, который задумывается. Производителям же российских фильмов образованный зритель безразличен.
У нас принципиально игнорируют те сегменты, которые кажутся незначительными. Неплатежеспособными. В России есть установка, что кино должно быть интересно в первую очередь так называемому простому зрителю.
Такой подход ошибочен, потому что «непростой» зритель является значимой инстанцией оценки. На Западе фильм может прекрасно «отбиться» в прокате, заработав кучу денег его создателям, но, если картина получила плохую прессу, у нее сложится плохая репутация, а следовательно, и долгосрочные перспективы окажутся туманными. Там сложная капитализация. У нас же она, наоборот, предельно простая – нужно просто отбить грант Министерства культуры. И это делается за счет зрителя, на которого выливается основное послание. Оно должно быть лишено сложности, двойственности, оттенков и подтекстов.
Хороший же американский блокбастер насыщен и оттенками, и подтекстами. Вот, например, руководитель Школы культурологи ВШЭ, где я работаю, Виталий Куренной в свое время написал совершенно взрывную статью, в которой доказывалось, что «Коммандо» с Арнольдом Шварценеггером – это картезианский боевик. То есть фильм реализует схему субъекта, которую впервые описал Декарт. Разумеется, доказательства многими могут быть признаны натянутыми, но само появление подобной интерпретации говорит о том, что американские блокбастеры, в том числе и довольно старые, классические, гораздо сложнее, чем мы о них думаем.
– Но есть и среди отечественных блокбастеров удачные. Например, фильм «Движение вверх» при всей его идеологической заряженности сделан талантливо, не однолинейно. Персонажи не плоские, сюжет захватывающий.
– Согласен, очень хорошее кино. Я бы вспомнил еще трилогию «Гоголь» Егора Баранова. Это ужастик, который снимался последние три года и который не пинал только ленивый. Но, когда я посмотрел эти фильмы, я увидел, насколько все сделано ярко, смело и бурлескно. Мне кажется, что самому Гоголю это бы понравилось.
Справка «СК»
Ян Левченко родился в Таллине в 1974 г. Окончил отделение русского языка и литературы Тартуского университета. Кандидат филологических наук. С 2001 г. – журналист и критик, автор статей о современной литературе, новинках кино и популярной музыки в изданиях «Критическая Масса», «Коммерсант-Weekend», «Новая Русская Книга», «Time Out, Петербург», «Эрмитаж», «Новая газета» и на сетевых порталах «Глобалрус», «Газета.ру» «Русский журнал», «Синематека».
Показать проблемы без чернухи
– Накануне нашей беседы вы провели кинолекторий, на котором демонстрировался фильм «Курьер» Карена Шахназарова. Чем обусловлен этот выбор?
– Это был не мой выбор, так решили сами студенты. И это хорошо, потому что, если бы фильм для кинолектория попросили выбрать меня, я испытал бы серьезные сложности, поскольку нужно понимать, на кого ты ориентируешься. Но, как бы то ни было, «Курьер» – действительно хорошее кино. Для меня этот фильм 1986 года – замечательный пример того, как можно без чернухи, которая стала едва ли не мейнстримом в более позднем перестроечном кинематографе, показать стоящие перед обществом проблемы. В том числе и социальные. Дворовая молодежь противопоставляется так называемым мажорам, к которым принадлежит несостоявшаяся возлюбленная главного героя. В известном смысле Карену Шахназарову удалось охватить целую панораму позднесоветского общества. При этом фильм легкий, ироничный, сделанный по принципам классической комедии.
– Современная молодежь понимает, о чем этот фильм? Студенты смеялись во время сеанса? Ведь там многое зависит от контекста. Помнится, тридцать лет назад, когда главный герой фильма «Курьер» на вопрос о самом его заветном желании отвечал: «Я хочу, чтобы коммунизм на всей Земле победил», зал просто взрывался от хохота.
– Сейчас контекст, конечно, понимают далеко не все. Смеются же над универсальным юмором бытовых несовпадений. Что касается идеологии, то приходится объяснять, почему это было смешно. С другой стороны, люди с развитым историческим воображением реагируют, если не смеясь, как зрители 80-х, то понимая опосредованно, что автор имел в виду. В этом смысле «Курьер», будучи массовым культурным продуктом, на исторической дистанции превратился в послание для знатоков.
Студенты, обосновывая выбор фильма, совершенно справедливо отмечали, что, с одной стороны, это типично советский фильм, а с другой, он как бы пытается изнутри советское кино преодолеть.
И здесь они правы. На примере «Курьера» отчетливо видно, как «разрешенный» с точки зрения цензуры безобидный отечественный кинематограф пытался вытащить себя за волосы из того болота, в котором он к началу перестройки оказался. Разумеется, это не относится к фильмам Тенгиза Абуладзе, Алексея Германа, Киры Муратовой и многих других полуопальных кинорежиссеров периода позднего застоя.
О больном, но с юмором
– Тогда, в середине – конце 1980-х, было много таких попыток. Но не все из них запомнились и полюбились зрителю.
– Да. Можно вспомнить замечательный фильм «Плюмбум, или Опасная игра», снятый Вадимом Абдрашитовым и Александром Миндадзе. Это весьма мрачная картина. Абдрашитов – мыслитель, его фильмы до предела насыщены культурными аллюзиями. Это авторское, остросоциальное, но довольно тяжелое для восприятия кино. Если сравнивать Абдрашитова с кем-то из западных режиссеров, то на ум в первую очередь приходит признанный мастер британского кино Кен Лоуч. Или братья Дарденн. Они тоже нажимают на больные точки общества и даже не пытаются смягчить все это с помощью смеха.
И надо сказать, зрителям не всегда нравится проникать в самый эпицентр собственной боли. Именно поэтому «Плюмбум, или Опасная игра» сегодня редко кем вспоминается. А вот «Курьер» очень многие помнят и любят. Потому что там о непростых и довольно болезненных вещах говорится легко, с юмором.
– И все же какой бы вы выбрали фильм для кинолектория?
– Наверное, я бы выбрал какой-нибудь новый российский фильм, потому что меня волнует отечественный кинематограф. У нас научились снимать продвинутое в техническом плане кино. И на этом фоне как-то удивительно смотрятся архаические идейные модели, которые в этих фильмах продвигаются. Многие снятые по госзаказу блокбастеры ориентированы на откровенно невзыскательного зрителя.
Без сложности и подтекстов
– А разве голливудские блокбастеры в этом чем-то отличаются от наших? Они тоже, мягко говоря, не для интеллектуалов.
– Ну нет. Американские блокбастеры часто имеют двойной уровень, двойное послание. Фильмы типа «Обители зла» или «Миссия невыполнима» адресованы как простому зрителю, который не задумывается над глубинными смыслами, так и тому зрителю, который задумывается. Производителям же российских фильмов образованный зритель безразличен.
У нас принципиально игнорируют те сегменты, которые кажутся незначительными. Неплатежеспособными. В России есть установка, что кино должно быть интересно в первую очередь так называемому простому зрителю.
Такой подход ошибочен, потому что «непростой» зритель является значимой инстанцией оценки. На Западе фильм может прекрасно «отбиться» в прокате, заработав кучу денег его создателям, но, если картина получила плохую прессу, у нее сложится плохая репутация, а следовательно, и долгосрочные перспективы окажутся туманными. Там сложная капитализация. У нас же она, наоборот, предельно простая – нужно просто отбить грант Министерства культуры. И это делается за счет зрителя, на которого выливается основное послание. Оно должно быть лишено сложности, двойственности, оттенков и подтекстов.
Хороший же американский блокбастер насыщен и оттенками, и подтекстами. Вот, например, руководитель Школы культурологи ВШЭ, где я работаю, Виталий Куренной в свое время написал совершенно взрывную статью, в которой доказывалось, что «Коммандо» с Арнольдом Шварценеггером – это картезианский боевик. То есть фильм реализует схему субъекта, которую впервые описал Декарт. Разумеется, доказательства многими могут быть признаны натянутыми, но само появление подобной интерпретации говорит о том, что американские блокбастеры, в том числе и довольно старые, классические, гораздо сложнее, чем мы о них думаем.
– Но есть и среди отечественных блокбастеров удачные. Например, фильм «Движение вверх» при всей его идеологической заряженности сделан талантливо, не однолинейно. Персонажи не плоские, сюжет захватывающий.
– Согласен, очень хорошее кино. Я бы вспомнил еще трилогию «Гоголь» Егора Баранова. Это ужастик, который снимался последние три года и который не пинал только ленивый. Но, когда я посмотрел эти фильмы, я увидел, насколько все сделано ярко, смело и бурлескно. Мне кажется, что самому Гоголю это бы понравилось.
Справка «СК»
Ян Левченко родился в Таллине в 1974 г. Окончил отделение русского языка и литературы Тартуского университета. Кандидат филологических наук. С 2001 г. – журналист и критик, автор статей о современной литературе, новинках кино и популярной музыки в изданиях «Критическая Масса», «Коммерсант-Weekend», «Новая Русская Книга», «Time Out, Петербург», «Эрмитаж», «Новая газета» и на сетевых порталах «Глобалрус», «Газета.ру» «Русский журнал», «Синематека».
«У нас научились снимать продвинутые в техническом плане фильмы, но продвигаются в них архаические идейные модели»
