Прованс неизменно ассоциируется у большинства людей с лазурным морем, яхтами и ярким солнцем. Так оно и есть. Вот только он гораздо больше, чем Ницца, Канны и Марсель.

Это большой регион, где есть и море, и леса, и приморские Альпы. И, помимо пляжного отдыха с бокалом вина и морепродуктами, там есть множество занятий: сами французы и активные туристы наматывают сотни километров по велосипедным и пешеходным маршрутам, занимаются скалолазанием, агротуризмом. Это я к тому, что путешествовать в Провансе стоит не только вдоль знаменитого Лазурного побережья, но и в другие части.

О том, насколько интересны эти места, в свое время отлично рассказал Питер Мэйл – английский писатель, переехавший жить в Прованс. Книги были настолько удачны, что туда поехали туристы, а к самому писателю потянулся бесконечный поток гостей, которые считали своим долгом остановиться в его доме. Через несколько лет Мэйл переехал в Канаду – туда непросто добраться с берегов Альбиона.

Плохая погода – это оскорбление

В этом году Прованс встретил нас в мае дождями – явление редкое. Истинный провансалец воспринимает их как личное оскорбление. В плохую погоду люди просто не выходят на улицу. Зачем, если нельзя уютно расположиться со стаканчиком пастиса (анисовую настойку сильно разбавляют холодной водой – отлично утоляет жажду) на веранде или поиграть в петанк (кидание шаров). Эта игра давно стала чем-то вроде ежедневного ритуала. Кстати, у нас в области есть поклонники петанка и даже своя федерация.

Мы путешествуем на автомобиле, чтобы была возможность заезжать в нетуристические местечки. Останавливаемся в частных домах. Например, на этот раз это был домик на ферме, хозяева которой уже в третьем поколении вручную делают оливковое масло. Погостили и у гончаров Андре и Коринн, живущих на опушке леса и изготавливающих потрясающую посуду. Так ты погружаешься в быт, видишь местную жизнь изнутри, знакомишься с интересными людьми.

Безработица и коммуналка

Провансальцы удивительно гостеприимны. Например, на оливковой ферме хозяева несколько раз приглашали нас на семейные ужины со всей родней. Удивительно, но в разговорах всегда находится какая-то связь с Россией: так, Люсьен и Кристиан в 1990-х бывали в Санкт-Петербурге. Они до сих пор с восхищением вспоминают о людях, с которыми там познакомились, великолепной архитектуре. У гончаров Коринн и Андре есть друг-художник из России – он продает в Европе матрешек.

С интересом расспрашивали о нашей жизни, политике. Тема русских во Франции на слуху: в местном журнале большой раздел посвящен русским на Лазурном побережье, их яхтам и поместьям. Первым делом открыли фотографии «Виллы Леопольда» – несколько лет назад за 750 млн долларов ее собирался приобрести Михаил Прохоров.

Говорили мы и о жизни обычных людей.

– У нас безработица. Сложнонайти место молодежи без опыта, людям ближе к пятидесяти. Мы с мужем – бухгалтеры. Четыре года назад я потеряла работу, у мужа загрузка тоже уменьшилась. Мы переехали из города в деревню и занялись фермерством, – говорит Кристиан.

Больной вопрос – высокая коммуналка (в два-три раза больше, чем у нас) и конкуренция со стороны славян, вступивших в Евросоюз. На полках магазинов – много польской продукции по ценам, ниже местных.

Но работа работой, а истинный провансалец всегда найдет пару часов для обеда и время для вина и разговоров. Каждые выходные в какой-нибудь деревне устраивают ярмарки, блошиные рынки, куда съезжается вся округа. Ведь в тех краях знают, что жизнь без удовольствий – пустая трата времени!