Ведущий российский джазовый тромбонист Максим Пиганов нечасто радует калининградцев своим присутствием. Но во время концерта оркестра Олега Лундстрема (в рамках фестиваля «Джаз в филармонии») Максим отжег по полной, исполнив композицию «Ночной товарный поезд». Это был трагикомический моноспектакль. Тромбон и пошалил, и покуражился, и спел про одинокую печаль ночного товарного поезда. Высший пилотаж джаза.

Тромбон в «красной книге»

– Максим, у вас репутация музыканта, который умеет на тромбоне петь, разговаривать, браниться, смеяться. Говорят, даже русский фольклор вам по зубам?

– Ну, по крайней мере песня «Валенки», которую в свое время исполняла Лидия Русланова, в моем репертуаре имеется. Когда-то я услышал в исполнении одного московского диксиленда композицию Let My People Go, в которую они делали вставочку в виде русской народной песни «Валенки». Я подумал: надо же, практически одна и та же гармония, и почему бы не сделать просто песню «Валенки» и уже в нее вкрапить мелодию Let My People Go. Так и родилась эта аранжировка…

– Почему из музыки выбрали джаз, а из джаза – тромбон?

– Стать музыкантом мне сам бог велел – музыка в доме звучала постоянно. Хотя папа был военным, а мама – учителем. Зато мой дядя Валерий Иванович Пиганов – композитор. К джазу начал тянуться очень рано, полюбил все эти синкопы, ритмы. На тромбоне все это, по моему разумению, звучит очень убедительно – инструмент совершенно универсальный! Но в России случилось так, что тромбон оказался под угрозой попадания в «красную книгу». В силу тех или иных причин интерес к нему незаслуженно затух. Поэтому я последовал примеру американца Урби Грина, создавшего у себя на родине оркестр тромбонистов из 21 музыканта, чтобы возродить интерес к инструменту. Так родился ансамбль The Trombone Show.

– Когда все-таки услышим ваш коллектив в Калининграде?

– Срок сейчас обозначить сложно, но желание выступить в родном городе очень велико, а значит – претворим его в жизнь.

Счастливый островок свободы

– Правда, что вас чуть не исключили из Калининградского музучилища?

– Было такое дело… Джаз ведь в ту пору (в 1982 году) был не то чтобы под запретом, но считался эдакой «лжемузыкой». Как-то один из преподавателей даже обмолвился, что джаз, мол, это разболтанная симфония. И вообще советскому человеку сложно было воспринимать эти исконно негритянские ритмы. Это уже попозже, когда стали слушать Майкла Джексона, Тину Тёрнер – в общем, открылись для мира, все эти синкопированные звуки стали доступны для понимания. Но это потом. …А тогда кто-то довел до сведения руководства – дескать, там, в подвале, Пиганов джаз играет! Что соответствовало истине. Вызвали к завучу, строго отчитали, объяснили, что это «чуждая музыка», которая портит вкус. Пригрозили: еще раз узнаем – и все, вылет из училища обеспечен. Я сказал – хорошо и продолжил делать это тайно…

– Тайно – в музучилище, а явно, насколько мне известно, – в Литературном театре у Альберта Михайлова?

– Собственно, поэтому я и пришел в Литературный. Это был такой счастливый островок свободы. Был там небольшой оркестрик, в нем как раз играл Валерий Иванович Пиганов. В то же самое время я организовал свой диксиленд во Дворце культуры моряков. Позже стали ездить по стране.

– Неужели не прикапывались?

– Да конечно прикапывались! Устраивали бесконечные аттестации, комиссии наведывались одна за другой. Однажды пришли из управления культуры области. Прослушали репертуар. А у нас была пьеса под названием «Джорджия». Спрашивают: а что это вы произведение с американским названием играете? Пришлось назвать эту пьесу «Ленинград». Потом долго исполняли ее под этим названием…

Без зависти и подстав

– Вы несколько лет проработали на родине джаза. Это было для вас открытием Америки?

– (Смеется.) Да, открытия были сплошные. Я работал на знаменитом круизном теплоходе «Норвегия». На нем плавал Де Голль, на нем перевозили «Мону Лизу» из Франции в Штаты. На его борту проводились грандиозные джазовые фестивали. Довелось поиграть со множеством культовых музыкантов, например с оркестрами Миллера, Гудмена. И меня поразил менталитет американских звезд эстрады. Они открыты, абсолютно не заносчивы и на свой взлет смотрят философски – дескать, сегодня я звезда, завтра – ты звезда. Конечно, это совсем не похоже на российские реалии. Кстати, оркестр Олега Лундстрема в этом плане – счастливое исключение. Я потому так долго, уже четыре года, в этом коллективе работаю, что здесь на удивление товарищеская атмосфера. Нет звездных заходов, зависти, подстав – а этого хватает в музыкантской среде. Периодически и до мордобоев доходит. Помните драку в «Веселых ребятах»? Такие сцены не редкость на нашей эстраде.

– Супруга – ваша коллега?

– С Ириной мы учились в Калининградском музучилище, но при этом познакомились в Литературном театре. Играли там вместе практически во всех забойных спектаклях. С тех пор 26 лет вместе.

Другое небо и воздух

– Одна из солисток вашего оркестра Мари Карнэ и калининградка Алиса Гелисс приняли участие в проекте «Голос». Как расцениваете их перспективы?

– Мари – исключительно одаренная девушка, Пахмутова ее любит, Алиса – яркая исполнительница, но вряд ли их карьера на эстраде будет удачной. Наша эстрада – это полукриминальная попсовая тусовка, а они в нее не входят. Та же история, к сожалению, и с другими ребятами, что отметились в «Голосе». Потрясающие вокалисты, стильные, яркие, а кто о них знает? В лучшем случае по ресторанам поют. Для российских продюсеров идеал – «Мурка».

– Когда приезжаете в Калининград, возникает ощущение родных стен?

– Да оно меня и не покидает! Хотя отдаю себе отчет, что никакая здесь не Европа. В дорогом бутике с претензиями могут обхамить, как в «старое доброе» время. И все же здесь небо другое, воздух другой. В нем словно бы витает каминный дымок и аромат кофе. А в Москву я не переехал, я просто там работаю!

Справка «СК»

Максим Пиганов – лауреат международных джазовых фестивалей, второй дирижер Государственного камерного оркестра джазовой музыки им. Олега Лундстрема, преподаватель Российской академии музыки им. Гнесиных по классу тромбона. Родился в 1964 году в Калининграде. В 1980-м поступил в музыкальное училище (сегодня – колледж им. Рахманинова). Окончил Вильнюсскую консерваторию. С 1999 по 2001 год работал в США, где выступал вместе с оркестрами им. Глена Миллера, Томми Дорси, Лэса Брауна и Вудди Германа. С 2001 по 2008 год солист оркестра Игоря Бутмана.

С 2008 года – солист Государственного камерного оркестра джазовой музыки им. Олега Лундстрема, попавшего в Книгу рекордов Гиннесса как старейший в мире непрерывно существующий джазовый коллектив. Жена – музыкант. Дочери Юлии 25 лет, она социолог.