Жизнь Авенира Овсянова, главного эксперта Центра по охране памятников Калининградской области, похожа на захватывающий сериал. В 1960-х на китайско-советской границе с риском для жизни он руководил восстановлением ДОТов. Потом строил сооружения, обеспечивающие старты ракет на Байконуре. Заболел историей! Написал девять книг о тайнах Кенигсберга, исследовав каждый форт и улицу старого города. Он до сих пор ищет Янтарную комнату. И в свои 75 по-юношески впечатлителен – один из последних романтиков в эпоху тотального прагматизма...

Война и голод

Глухая деревня Каримово в Костромской области. 1942 год. Голодно. По весне мама 6-летнего Вени ломом разбивала на полях лед, и мальчик извлекал из-под него сгнившую картошку. Ею и питались. Когда над деревней пролетали немецкие бомбардировщики, мама прятала сына в погреб, но он вылезал и с пацанами лупил по самолетам из рогатки. Немцев обстреливали зенитчики. Когда самолет загорался и падал, мальчишки были уверены – это их работа, и вопили от восторга…

Уже тогда в Авенире проявилась жадность к знаниям: записался в шесть библиотек. После 7-го класса один из деревни поступил в строительный техникум. Было ему 13 лет. Когда заедала тоска по дому, сдавал банки, покупал билет на пароход и плыл к маме…

Скандал в училище

В армию призвали в саперный батальон. Два года провел на минных полях Хмельницкой области.

– Служба так захватила меня, что по окончании поступил в Калининградское военно-инженерное училище, – рассказывает Авенир Петрович.

В 1957 году город лежал в руинах. Квартир у преподавателей не было, решили строить жилье своими силами. Сколотили бригаду из курсантов. Овсянова, как строителя, назначили бригадиром. Материалы брали в заброшенных имениях. Начальство посулило: если курсанты к осени 20 таких домиков сделают, им добавят 15 дней к отпуску, а к рациону – мясо и сахар. Парни вкалывали от зари до зари.

– Но хулиганить успевали! – смеется Овсянов. – Новую деревню назвали Рябовкой – в честь зама по снабжению полковника Рябова. На рулоне шелка, найденном в развалинах, написали: «Добьемся от полковника Рябова хлеба и мяса!». Транспарантом обмотали новый домик. Разразился страшный скандал. Авторов воззвания отматерили перед строем и лишили всех объявленных льгот. Потом, успокоившись, обещанное вернули…

Танцы под радиолу

Над училищем шефствовала фельдшерская школа. Были танцы под радиолу. На одном из вечеров третьекурсник Авенир заметил грациозную голубоглазую Нину. Приглашение на танец оказалось судьбоносным… После свадьбы, совпавшей с окончанием учебы обоих, в 1959 году новобрачные отправились в Конотоп (место службы Авенир Петрович выбрал сам – на это давал право «красный» диплом). В крошечной комнатушке сам соорудил шифоньер, облицевав его обоями.

– Не могли налюбоваться на эту роскошь! – вспоминает он.

Сегодня в большом семействе Овсяновых две дочери – Светлана и Ирина, четверо внуков и правнук. Каждое лето собираются вместе, живут в Сокольниках в палатке на берегу моря.

Адский труд

В 1961 году лейтенант Овсянов поступил в Московскую военно-инженерную академию им. Куйбышева при конкурсе 15 человек на место. Специальность – военный инженер, строитель-фортификатор. Уехали с Ниной в Москву.

– Один из преподавателей был страстным любителем истории, – рассказывает Авенир Петрович. – Собрал группу курсантов, ездили в Суздаль, Загорск – о ужас! – ходили на богослужения. Если бы узнали, отчислили бы всех. Этот преподаватель и занес в мою душу «бациллу» пытливого искательства.

В 1971 году приехал в Калининград преподавать в Высшем военно-инженерном училище им. Жданова (в котором проработал до 1991 года) военную архитектуру и фортификацию – это форты, башни, равелины. Водил курсантов на экскурсии к старым стенам и рассказывал, все, что знал. А знал к тому времени немало: «бацилла искательства» в душе жила и разрасталась. Интересовала история города, торговля, поэты, писатели, замки Кенигсберга. Появились единомышленники. Первый – Алексей Губин (ныне – известный краевед), вместе с которым везде, где только было возможно, по крохам добывали информацию: доставали книги из-под полы, где-то выменивали. Добытые сокровища по ночам перефотографировали. У Авенира Петровича по сей день хранятся 10 таких фотокниг.

– Это был адский труд, – вспоминает он, – всю ночь с фотоаппаратом и рефлектором сидишь в ванной, фотографируешь по листам. Утром все это надо просушить. Затем следующая стадия – перевод на русский язык.

Почетный чекист

В начале 80-х полковника Овсянова вызвал на ковер начальник училища.

– Ну что, Овсянов, – хмуро молвил он, – я тебя предупреждал – не лезь, куда не следует! Вызывают тебя в КГБ. Если вернешься – сразу ко мне!

– С этим напутствием отправился на экзекуцию, – говорит Авенир Петрович. –Кагэбэшник вкрадчиво так спрашивает: «Я слышал, товарищ полковник, вы хорошо экскурсии проводите. Не могли бы вы с нами провести?». Я обомлел: тематика-то у меня не «Комсомол янтарного края». Думаю, будь что будет! Провел экскурсию без обиняков. Заканчиваю рассказ, походит ко мне тот самый гэбист и… вручает грамоту! Дальше – больше: достает из портфеля книгу и говорит, мол, мы ее перехватили по пути из ФРГ. Книга о Кенигсберге, мы ее обязаны уничтожить. Сколько вам нужно времени, чтобы ее проштудировать? «Недели две», – говорю. – «Изучите – принесете». Так что раскапывать историю Кенигсберга мне помогали любознательные «искусствоведы» из КГБ. Драгоценную книжку я перефотографировал по листочку. Но окончательно меня сразили, когда я книгу возвращал. Вручают коробочку. Открываю и вижу значок – «Почетный чекист». А начальнику училища говорю: «Спать можем спокойно – у нас теперь ТАМ рука есть!».

Перечислить все аспекты деятельности Авенира Овсянова невозможно. Самые знаковые труды последних лет – работа в составе Царскосельской янтарной мастерской по воссозданию Янтарной комнаты и участие в создании Каталога утраченных российских культурных ценностей. Впервые в России создан такой каталог в 15 томах. А еще – энциклопедический словарь Калининграда.

– Авенир Петрович, – спрашиваю его, – хватает ли вам 24 часов в сутки?

– Конечно, нет, – смеется он, – мои сутки – это 48 часов!