Летом «Страна Калининград» писала о том, почему в своё время в СССР была сделана ставка на китобойный промысел. Сегодня мы рассказываем о том, что представлял из себя труд калининградских китобоев.
В ожидании фонтана
Добыча китов была многосоставным и небезопасным делом. Михаил Курляндский с 1969 года в качестве стоматолога выходил в три рейса на китобойной базе «Юрий Долгорукий».
- С восьми утра в воздух поднимался вертолёт и четыре часа кружил над водой в поиске скопления китов, - вспоминает Михаил Михайлович. - Второй по важности человек на китобойном судне после капитана - гарпунёр. От его меткости и опыта зависело, возьмёт экипаж кита или нет. То есть заработок всей команды китобойца.
Опытный гарпунёр по фонтану мог определить породу кита. Фонтан - это конденсат, образующийся, когда кит выдыхает горячий воздух, над водой появляются брызги воды высотой до 12 метров. Увидев фонтан, приступали к погоне. Гарпунёру практически передавалось управление судном.
Кита поражали гарпуном, к которому прикручивалась граната. Граната взрывалась в теле кита, который умирал мгновенно и без мучений. При этом охота была опасна и для стрелявшего: граната могла срикошетить и поразить китобоев. Если гарпун попадал в могучую спину или ближе к хвосту, то случался тот самый рикошет. И тогда на китобойце раздавалась команда «Ложись!» - детонатор на гранате уже пришёл в действие, и никто не знал, куда полетят осколки.
- После каждого забитого кита на палубе поднимали флажок, - рассказывает Курляндский.
- Была жалость к убитым китам? - спрашиваю я.
- Нет. Будешь жалеть - ничего не заработаешь. Но при этом существовал строжайший запрет: детёнышей и матерей китов категорически нельзя убивать.
Михаил Курляндский ходил в три рейса
«Не представляю, как я это вынес»
Не меньшим экстримом были трудовые будни китобоев.
- На судах флотилии температура воздуха в машинном отделении достигала 55 градусов, в каютах было «попрохладнее» – 35 градусов, - вспоминает кандидат биологических наук Александр Барабанов, который как начальник ихтиологического отряда участвовал в 11 российских и международных научно-исследовательских экспедициях в Юго-Западную Атлантику и Антарктику на китобойных судах.
О сне в таких условиях не могло быть и речи, поэтому спать уходили на вертолётную палубу. Плюс постоянная выматывающая качка.
- Сейчас, когда вспоминаю об этом, не представляю, как я всё это вынес! , - признаётся Александр Владимирович.
Отдельная история – шторма. Отец Александра Владимировича, капитан дальнего плавания Владимир Барабанов, прошедший вместе с флотилией «Юрий Долгорукий» весь её путь, вспоминал в своём дневнике: «В феврале 1961 года, когда мы были в шестидесятых широтах, с запада на восток двигалась череда циклонов. Скорость ветра достигала 56 м/с. Океан превратился в сплошную смесь воды и воздуха, которая проносилась мимо судна. На ходовой мостик мы поднимались ползком по палубе. Во время штормов ходом регулируешь управляемость судном: взбираясь на волну, как на гору, добавляешь оборотов, а на гребне – сбавляешь, чтобы, когда падаешь к её подошве, не накрыло следом идущей волной. В этот раз такого не произошло: судно, не успевшее спуститься носом вниз, полностью накрыла следующая волна. Я прижался всем телом к телеграфу, а рулевой - к тумбе руля. То есть мы оказались полностью под водой. Потом вода стала прозрачнее, и мы всплыли, как подводная лодка. Через пару дней шторм поутих до шести баллов, а потом пошла волна второго циклона, за ней – третьего. Как итог – около 15 суток мы фактически штормовали носом на волну. Физические силы были на пределе, так как питаться приходилось всухомятку: приготовить первое было невозможно. Этот шторм я запомнил на всю жизнь…»
Долгожданная встреча в Одессе. В. И. Барабанов и жена Людмила (на-чало 50-я гг.).
И ещё о противоборстве со стихией. Во втором атлантическом рейсе 1961–1962 годов флотилии «Юрий Долгорукий» случился эксцесс, достойный голливудского экшна.Надвигалась ночь. До её наступления капитан китобойца «Скорый» решил быстро пройти между айсбергами. Появившийся перед судном айсберг увидели, когда было уже поздно. Дали задний ход, но судно двигалось по инерции вперед и ударилось об айсберг. От удара свернуло гарпунную пушку, и на палубу посыпались глыбы льда. Судно дало крен. А поскольку не было ни связи, ни проходящих вблизи судов, то из ледяного плена команда выбиралась самостоятельно.
Не чужие на празднике жизни
Впрочем, случались и праздники, по своему размаху вполне соответствующие морской стихии. Пересечение судном экватора ознаменовывал ритуал посвящения новичков в китобои. Действующими лицами действа были царь Нептун со свитой. Новичков с шутками и прибаутками загоняли в своеобразное чистилище – изготовленную из мешковины трубу, вымазанную мазутом. Когда чумазые «новообращённые» вылезали из трубы, их тут же кидали в импровизированную брезентовую купель. Процесс посвящения был завершён...
Между тем зарплата китобоев по советским меркам была солидной: при выполнении плана получали около 500 рублей. И, разумеется, из рейсов привозили заграничный дефицит. Но главным бонусом были боны, они же чеки, выдаваемые плавсоставу в качестве валюты. Их счастливые обладатели имели привилегию затариваться в известных всему Калининграду боновых магазинах. Один – на улице Богдана Хмельницкого, другой, помельче – на улице Октябрьской. В этих «пещерах Алладина» можно было купить вожделенные джинсы, спортивные костюмы Adidas, японские двухкассетники и много другого, не доступного простым смертным.
Сегодня дефицит – слово из прошлого. В прошлом и китобойный промысел, ставший частью истории Калининградской области.
На фото - гарпунёр с помощником. Явно требовалась и физическая сила
Добытые китобоями морские млекопитающие были действительно гигантскими животными
Еще больше информации о Калининграде и калининградцах в Telegram Страна Калининград подписывайтесь!
