Нейрохирург Гокинаев – для современной медицины явление уникальное. Для этого врача не существует понятия «патология не моего профиля»; технарь по складу ума, он каждого пациента рассматривает как сложнейшую диагностическую задачу. И решает ее до тех пор, пока у больного не остается шанса «не выздороветь». На днях Сергею Григорьевичу исполнилось 60 лет.
Хирурга – на выход!
Интервью было назначено сразу же после операции.
– Впервые применили специальные фрезы для операции на позвоночнике, – поделился радостной новостью Сергей Григорьевич. – С их помощью убрали множество остеофитов (наростов) на телах позвонков. Раньше сделать это в таком объеме не удавалось!
Это теперь под рукой хирурга весь необходимый инструментарий: микроскопы, сложнейшие навигационные приборы, способные за долю секунды вычислить опухоль на позвоночнике или головном мозге, компьютерные томографы. Раньше приходилось полагаться только на свои глаза, руки и интуицию…
– Самое лучшее воспоминание детства: Тихий океан, – рассказывает мой собеседник. – Балтийское море так не пахнет – свежестью и свободой…Отец был военным, поносило нас по свету: от Грузии, где я родился, до Камчатки и Калининграда... В поселке Демьяново Кировской области, куда я попал по распределению после института, ни оборудования, ни условий не было: больных из операционной носили на руках, – вспоминает Гокинаев. – Был там одним хирургом на весь участок (10 тысяч населения). Домой – в общежитскую «малосемейку» – добирался затемно, направлял рефлектор на койку, дожидался, пока воздух прогревался до плюс 17, и падал замертво – так уставал. Те три года прошли для меня, как одно сплошное дежурство. Обо всех своих передвижениях я должен был сообщать в больницу. Если удавалось вырваться на природу, то мне специально выделяли санитарный автомобиль, чтобы водитель точно знал, где меня найти при необходимости. Редкий фильм в кинотеатре удавалось досмотреть до конца. Обычно посреди сеанса зажигался свет, и билетер провозглашал: «Хирурга — на выход!».
Вчерашнему студенту приходилось и аппендициты резать, и аборты делать, и травмы врачевать...
– Поначалу страшно было, – признается мой собеседник. – Но глаза боятся, а руки делают.
Начал с нуля
Калининград встретил нашего героя неласково. В бане на ул. Грига (были 1980-е годы) в первый же день украли паспорт и военный билет. К слову, именно после этого случая перегородки в душевой подняли до самого потолка, чтобы ворам неповадно было…
В БСМП Калининграда оценили опыт молодого врача. Сначала взяли на ставку травматологом, затем – в нейрохирургию.
– Битые, пьяные, покалеченные шли потоком, – рассказывает Сергей Григорьевич. –Случаи сложнейшие, но мне нравилось решать эти задачи. Бывает, нет под рукой металлоконструкций, которых теперь в избытке. Придумываю их сам. Хорошо помню свою первую спинальную больную – молоденькую девочку, которую сбила машина. У нее был тяжелый перелом позвоночника, черепно-мозговая травма. Но благодаря моим «железкам» она встала на ноги. Или был случай: привезли к нам мужчину с переломом зубовидного отростка шейного позвонка. Никто не брался его оперировать, бедняга был приговорен всю жизнь ходить в «головодержателе». Я взял его малоберцовую кость, распилил вдоль, сделал две вставки, в затылочной кости – лунки, и все получилось! Не одну чашку чая потом с ним выпил.
Гокинаев дорос до заведующего нейрохирургическим отделением больницы. А в перестройку, изумив многих, в том числе супругу (она до сих пор работает здесь же медсестрой) вдруг все бросил и ушел в обычные дежурные. Начал с нуля…
– Не умею я деньги зарабатывать, – скупо говорит он о причинах того решения. – Платные услуги допускаю... Но сначала сделайте так, чтобы они были доступными для окружающих, чтобы каждый человек имел возможность получать медицинскую помощь на современном уровне! Экстренная помощь должна быть вся бесплатной для пациента, но не для медиков. Оплата за такой труд должна вестись минимум по двойному тарифу. На таких позициях я стоял, когда заведовал отделением, пока мог.
Коллеги говорят, Гокинаев не принял медицину в ее нынешнем обличье. Даже писал президенту, излагал свое видение ситуации, бился за права врачей и пациентов. Потом увлекся самообразованием: освоил компьютер, выучил английский язык, пару раз проехал своим ходом на машине до Кавказа. Посмотрел на глобусе пройденный путь и осознал, насколько мала наша планета, и значит, насколько уязвима. А когда решил, что его работа важнее для людей, чем внутренние переживания, вернулся к нейрохирургии.
Сейчас много говорят и пишут о тайнах человеческой памяти, неизученных функциях мозга, жизни после смерти…Нейрохирург Гокинаев хорошо знает, где проходит граница между здоровьем и болезнью. Видит, как погибает мозг (самый высокоразвитый из всех компьютеров), нарушается сознание, память, меняется личность. Ежедневно рискует, чтобы предотвратить беду.
– Я в загробную жизнь не верю, – говорит он. – Нужно постараться, чтобы эта жизнь не закончилась…
Что говорят
– Более порядочного, честного и ответственного человека я не встречал. Это совесть нашего отделения, – говорит старший ординатор отделения Алексей Горенштейн. – Сергей Григорьевич не уйдет с работы до глубокой ночи, пока не разберется с проблемным больным. Педантично, вдумчиво будет его обследовать, наблюдать, пока не найдет решение. И при этом не важно, заплатит за это государство или нет.
Врачи привыкли мыслить алгоритмами. Гокинаева это раздражает. Он – технически одаренный человек, умудренный колоссальным опытом и при этом всегда готовый учиться и с интересом осваивать новые технологии. Однажды он без самого современного интраоперационного оборудования вычислил, где именно находилась пуля в голове у пациента. А случай был неординарный: при повороте головы пуля мигрировала по раневому каналу из левого полушария в правое, и наоборот. Сергей Григорьевич принял простое и единственно верное гидродинамическое решение, после которого инородное тело под собственной тяжестью буквально вывалилось прямо в таз...
