Многие полагают, что Луизенвалем (Luisenwahl, дословно – выбор Луизы) парк назван в честь королевы Луизы (1776–1810), поскольку это было ее излюбленным местом отдыха. Однако имя свое парк, как бы ни было это горько почитателям королевы, получил задолго до того, как «духовная покровительницы Пруссии» обратила на него внимание.
Изначально на этом месте было имение землевладельца по фамилии Поентер. В 1786 году участок купил обер-бургомистр Кёнигсберга Теодор Готтлиб фон Гиппель. После его смерти участок приобрел школьный советник Готтхильф Кристоф Вильгельм Бузольт. А у этого советника была жена по имени Луиза. Вот в честь нее он и назвал имение.
В начале XIX века на него положила глаз уже королева Луиза. Известно, что в 1806 году, а также в 1808–1809 годах она использовала старый господский дом в качестве летней резиденции. Через много лет, в 1872 году, король Вильгельм I выкупил имение, в 1914 году Вильгельм II подарил его городу.
Кирха и полуротонда
Разбитый вокруг имения парк постоянно облагораживался и украшался. Например, в 1874 году Вильгельм I установил там полуротдонду с бюстом королевы Луизы, выполненным известным скульптором Кристианом Раухом.
В самом начале XX века в западной части парка была построена кирха памяти королевы Луизы по проекту Фридриха Хайтманна. После войны на базе Луизенваля и зоопарка создали зоосад. В 1947 году территория парковой части была значительно расширена за счет кладбищ. На месте Альтштадтского кладбища были позднее устроены игровые площадки и установлены аттракционы.
14 апреля 1949 года зоопарк официально отделился от парка, который, как уже говорилось, был назван в честь Михаила Калинина. В 1968–1976 гг. кирха памяти королевы Луизы по проекту архитектора Юрия Ваганова была приспособлена под театр кукол.
Жители Кёнигсберга очень любили Луизенваль. Он всегда был полон народа. Зимой особой популярностью пользовался склон у ручья. О том, как здорово было спускаться по этому склону, можно прочитать, например, в книге «Закат Кёнигсберга» Михаэля Вика, который родился здесь в 1928 году, испытал на себе, будучи евреем, гонения со стороны нацистов, пережил страшные бомбардировки английской авиации августа 1944-го и штурм города советскими войсками в августе 1945-го. «Незабываемые часы проводили мы, катаясь на санках с горки на Луизенвале», – пишет Вик.
За деньги можно, даром – нет
В послевоенные годы горка тоже активно использовалась для зимних забав.
Конечно, всегда был риск окунуться в незамерзающий ручей, но это мало кого останавливало. Редкий калининградец хоть раз в жизни не проехал по этой горке на санках, на куске фанеры или просто на портфеле. В известном смысле это – местная традиция.
Однако в январе прошлого года случилось неожиданное – горку обильно посыпали песком, сделав спуски по ней невозможными. Это вызвало возмущение горожан. Многие высказывали уверенность, что сделано это было для того, чтобы люди использовали не бесплатную горку, а платную, которая оборудована рядом. Между прочим,
50 рублей за спуск. Руководство парка решительно отрицало эти обвинения, заверяя, что песком горка была посыпана исключительно в целях безопасности. Городские власти не остались в стороне от скандала.
– Надо было посыпать горку только внизу, чтобы дети в ручей не скатывались, я дал поручение директору парка привести горку в надлежащее состояние, в тот же день мне доложили, что горка заснежена и на ней катаются калининградцы, больше ее засыпать песком не будут. Все калининградцы, как и в былые времена кёнигсбержцы, будут кататься на ней и дальше, – пообещал глава Калининграда Александр Ярошук.
Опять двадцать пять
Спустя год, несмотря на заверения мэра, все повторилось. 8 января горку засыпали песком.
– Это было сделано для того, чтобы никто не пострадал, – как и в прошлом году, объяснил произошедшее замдиректора парка Анатолий Компанеец.
По его словам, участок перед ручьем зимой всегда посыпался песком, однако 8 января сложилась ситуация, при которой возникла необходимость засыпать горку полностью.
– Склон тогда сильно обледенел, – говорит Компанеец. –
К тому же появилось очень много желающих спуститься с него. Наиболее активна была группа молодых людей, которые, спускаясь с горки, расталкивали детей. И эти дети могли и в ручей упасть, и в дерево врезаться.
Также Компанеец отметил, что каким-то образом оборудовать склоны ручья руководство парка не может, поскольку они входят в комплекс «Певческое поле». Пытались, говорит, ставить маты, но они плохо помогают. А если натянуть перед ручьем сетку, то это, по мнению замдиректора, увеличит вероятность несчастного случая, поскольку в сетке может застрять рука, нога или даже голова.
Сейчас в парке рядом с горкой везде развешаны объявления о том, что спускаться по склону опасно. Однако народ все равно это делает. В общем, руководство парка понять можно. Оно не хочет оказаться виноватым в том случае, если кто-нибудь, не дай бог, угодит в ручей или врежется в дерево, поэтому и старается «нейтрализовать» горку.
Однако в этом месте люди катались в течение, можно смело сказать, сотен лет. Как быть в этой ситуации? По мнению Анатолия Компанейца, окончательное решение за руководством города – парк-то муниципальный. Ну а пока эти решения не приняты, горка, по его словам, будет посыпаться внизу песком, как и прежде.
Песком горку в Центральном парке засыпают из соображений безопасности. Однако традицию зимой прокатиться здесь с ветерком прервать не в силах
Кёнигсберг, зима, 1935 год. Луизенваль полон народа
поделиться
