Продолжается судебный процесс по делу калининградских медиков.
В умышленном убийстве недоношенного новорожденного обвиняются бывший руководитель роддома № 4 Калининграда Елена Белая и врач-неонатолог Регионального перинатального центра Элина Сушкевич. «Страна Калининград» ведет хронику слушания с участием коллегии присяжных заседателей. Рассмотрение дела по существу началось 8 августа, на минувшей неделе прошло еще два заседания – 1 и 2 октября. Вот основные моменты этих дней глазами журналистов «СК». (Все материалы смотрите на сайте strana39.ru (12+) по поиску «Дело врачей». – Прим. авт.).
Гособвинитель предполагает, что ее могла сделать Белая.
– Экспертам будет поставлен вопрос: «Выполнен ли текст в журнале родов «интерн. гиб. плд» Еленой Белой?», – сказал судья Сергей Капранов.
Несмотря на возражения адвокатов, судья принимает решение заслушать на следующем заседании часть показаний Елены Белой, данные ранее следователю. Обвинение считает, что в них есть несоответствие тем показаниям, которые и. о. главного врача роддома № 4 дает в суде сегодня. В частности, тогда медик сообщала, что недоношенный ребенок родился мертвым. Защита Белой объясняет противоречия тем, что врач находилась под стражей, была в жутком стрессе и в своих показаниях высказывала не четкую позицию, а лишь предположения.
– У меня была каша в голове, я могла на тот момент что-то путать, – пояснила свои показания Елена Белая. – Прежние показания подтверждаю с сегодняшними пояснениями к ним, которые правдиво даю в суде.
Допрос Белой продолжился до 12.00. После небольшого перерыва в суде выступила свидетель защиты – заведующая отделением реанимации и интенсивной терапии РПЦ Екатерина Бабаян (на момент событий ноября 2018 года – Екатерина Астахова. – Прим. авт.).
Она рассказала о звонке неонатолога Екатерины Кисель, которая доложила ей о состоянии недоношенного новорожденного Ахмедова. По словам Бабаян, Кисель позвонила ей 6 ноября 2018 года около 7.30 и рассказала, что в 4.30 у них в роддоме родился глубоко недоношенный мальчик, а безводный период у мамы был более двух суток.
– Первым делом спросила у нее: «Почему так поздно?!», – вспоминает Екатерина Бабаян. – Надо было вызвать нас к моменту рождения! По словам доктора Кисель, она зашла в палату интенсивной терапии (ПИТ), увидела ребенка, лежащего на столе, у него были единичные сердцебиения (по шкале Апгар, системы быстрой оценки состояния новорожденного, это 1 балл из 10. – Прим. авт.), и начала оказывать ему реанимационную помощь. Я спросила про анализы. Она сообщила, что был взят газовый анализ, РН – 6,9 (при норме 7,9). Это говорит о тяжелом ацидозе – смещении кислотно-щелочного баланса организма в сторону увеличения кислотности и о серьезном нарушении гомеостаза. Простыми словами, когда организм не в состоянии себя поддерживать и обеспечивать работу органов, он может погибнуть в любой момент. Если честно, я была достаточно эмоциональна и спросила у Кисель на нашем сленге: «Кать, у вас что, «труп» на аппарате?». Это труп не в общепринятом понимании, конечно. Узнав о том, что давление не измерялось, я предположила, что оно априори низкое, и рекомендовала срочно начинать кардиотоническую терапию. Как я узнала потом, этого так и не сделали.
В роддом выехала реанимационная бригада, по приезде Элина Сушкевич доложила Бабаян о состоянии ребенка.
– Второй газовый анализ показал такой же РН, то есть динамики не было. Гемоглобин у него был 100, у таких детей он должен быть 180–200! Это говорит о тяжелой анемии, по сути, нет половины необходимого для жизнедеятельности объема крови. Давление 29/14 – гипотонический шок (нарушение работы сердца), а нижний порог нормы хотя бы 40/30! Это говорит о терминальной стадии, обычным языком – состоянии перед смертью.
Адвокат Элины Сушкевич Андрей Золотухин:
– Подлежал ли ребенок транспортировке?
– Вопрос транспортировки не рассматривался. Ребенок был так тяжел, что не перенес бы даже перекладывания. У нас в отделении бывает, что, когда мы даже берем в руки похожих детей, их состояние мгновенно ухудшается! Для того, чтобы транспортировать Ахмедова, нужно было его сначала стабилизировать. Этот ребенок не был выведен из состояния ацидоза, был потерян «золотой час ре-анимации», – ответила Бабаян.
Адвокат Андрей Золотухин:
– Применяется ли в перинатальном центре сульфат магния?
– Никогда. Это невозможно. Для того, чтобы убить ребенка? Женщина – она же все видит. Как это, ты пришел принимать роды и убил?! – возмутилась врач.
– Вас не об этом спросили! Что за рассуждения? – в свою очередь возмутился судья.
Прокурор Анна Ефремова:
– По каким признакам вы сделали вывод, что это «труп»?
– Я сделала вывод по анализам и параметрам, которые мне продиктовала Кисель, – ответила Екатерина Бабаян.
Свидетель добавила, что доложила о появлении в роддоме № 4 недоношенного ребенка в 8.30 утра на планерке главврачу РПЦ Ольге Грицкевич.
Прокурор Анна Ефремова:
– Это вы привозили в роддом № 4 «Куросурф»?
– Да, попросили – дали. Это обычная практика между роддомами и города, и региона, – сообщила Бабаян.
Прокурор Анна Ефремова:
– Кому вы передали препарат?
– Я подъехала к роддому, и так как в этот момент вышла Елена Белая, то я передала его ей, – сказала медик.
Судья Сергей Капранов:
– Вам стало известно, что ребенок жив. Вопрос об антенатале (внутриутробная гибель плода. – Прим. авт.) не стоял?
– Нет, – ответила Бабаян.
Очередные заседания суда – 8 октября в 11.00, затем 9 октября в 10.00. Планируется опросить главврача РПЦ Ольгу Грицкевич и судмедэксперта Калининградского Бюро судебно-медицинской экспертизы Алесю Чемезову. «Страна Калининград» следит за развитием событий.
В умышленном убийстве недоношенного новорожденного обвиняются бывший руководитель роддома № 4 Калининграда Елена Белая и врач-неонатолог Регионального перинатального центра Элина Сушкевич. «Страна Калининград» ведет хронику слушания с участием коллегии присяжных заседателей. Рассмотрение дела по существу началось 8 августа, на минувшей неделе прошло еще два заседания – 1 и 2 октября. Вот основные моменты этих дней глазами журналистов «СК». (Все материалы смотрите на сайте strana39.ru (12+) по поиску «Дело врачей». – Прим. авт.).
День пятнадцатый: 1 октября
Заседание с участием присяжных из-за отсутствия одного из них было перенесено на 2 октября. Поэтому в этот день в суде решались процессуальные вопросы. Итогом стало постановление суда о проведении почерковедческой экспертизы для установления, кем выполнена запись в журнале о диагнозе.Гособвинитель предполагает, что ее могла сделать Белая.
– Экспертам будет поставлен вопрос: «Выполнен ли текст в журнале родов «интерн. гиб. плд» Еленой Белой?», – сказал судья Сергей Капранов.
Несмотря на возражения адвокатов, судья принимает решение заслушать на следующем заседании часть показаний Елены Белой, данные ранее следователю. Обвинение считает, что в них есть несоответствие тем показаниям, которые и. о. главного врача роддома № 4 дает в суде сегодня. В частности, тогда медик сообщала, что недоношенный ребенок родился мертвым. Защита Белой объясняет противоречия тем, что врач находилась под стражей, была в жутком стрессе и в своих показаниях высказывала не четкую позицию, а лишь предположения.
День шестнадцатый: 2 октября
В суде зачитывали первые показания Белой, данные ею следователю, и транслировали их видеозапись. Они также касались графика ее рабочего дня, смерти Ахмедова, реанимационных действий.– У меня была каша в голове, я могла на тот момент что-то путать, – пояснила свои показания Елена Белая. – Прежние показания подтверждаю с сегодняшними пояснениями к ним, которые правдиво даю в суде.
Допрос Белой продолжился до 12.00. После небольшого перерыва в суде выступила свидетель защиты – заведующая отделением реанимации и интенсивной терапии РПЦ Екатерина Бабаян (на момент событий ноября 2018 года – Екатерина Астахова. – Прим. авт.).
Она рассказала о звонке неонатолога Екатерины Кисель, которая доложила ей о состоянии недоношенного новорожденного Ахмедова. По словам Бабаян, Кисель позвонила ей 6 ноября 2018 года около 7.30 и рассказала, что в 4.30 у них в роддоме родился глубоко недоношенный мальчик, а безводный период у мамы был более двух суток.
– Первым делом спросила у нее: «Почему так поздно?!», – вспоминает Екатерина Бабаян. – Надо было вызвать нас к моменту рождения! По словам доктора Кисель, она зашла в палату интенсивной терапии (ПИТ), увидела ребенка, лежащего на столе, у него были единичные сердцебиения (по шкале Апгар, системы быстрой оценки состояния новорожденного, это 1 балл из 10. – Прим. авт.), и начала оказывать ему реанимационную помощь. Я спросила про анализы. Она сообщила, что был взят газовый анализ, РН – 6,9 (при норме 7,9). Это говорит о тяжелом ацидозе – смещении кислотно-щелочного баланса организма в сторону увеличения кислотности и о серьезном нарушении гомеостаза. Простыми словами, когда организм не в состоянии себя поддерживать и обеспечивать работу органов, он может погибнуть в любой момент. Если честно, я была достаточно эмоциональна и спросила у Кисель на нашем сленге: «Кать, у вас что, «труп» на аппарате?». Это труп не в общепринятом понимании, конечно. Узнав о том, что давление не измерялось, я предположила, что оно априори низкое, и рекомендовала срочно начинать кардиотоническую терапию. Как я узнала потом, этого так и не сделали.
В роддом выехала реанимационная бригада, по приезде Элина Сушкевич доложила Бабаян о состоянии ребенка.
– Второй газовый анализ показал такой же РН, то есть динамики не было. Гемоглобин у него был 100, у таких детей он должен быть 180–200! Это говорит о тяжелой анемии, по сути, нет половины необходимого для жизнедеятельности объема крови. Давление 29/14 – гипотонический шок (нарушение работы сердца), а нижний порог нормы хотя бы 40/30! Это говорит о терминальной стадии, обычным языком – состоянии перед смертью.
Адвокат Элины Сушкевич Андрей Золотухин:
– Подлежал ли ребенок транспортировке?
– Вопрос транспортировки не рассматривался. Ребенок был так тяжел, что не перенес бы даже перекладывания. У нас в отделении бывает, что, когда мы даже берем в руки похожих детей, их состояние мгновенно ухудшается! Для того, чтобы транспортировать Ахмедова, нужно было его сначала стабилизировать. Этот ребенок не был выведен из состояния ацидоза, был потерян «золотой час ре-анимации», – ответила Бабаян.
Адвокат Андрей Золотухин:
– Применяется ли в перинатальном центре сульфат магния?
– Никогда. Это невозможно. Для того, чтобы убить ребенка? Женщина – она же все видит. Как это, ты пришел принимать роды и убил?! – возмутилась врач.
– Вас не об этом спросили! Что за рассуждения? – в свою очередь возмутился судья.
Прокурор Анна Ефремова:
– По каким признакам вы сделали вывод, что это «труп»?
– Я сделала вывод по анализам и параметрам, которые мне продиктовала Кисель, – ответила Екатерина Бабаян.
Свидетель добавила, что доложила о появлении в роддоме № 4 недоношенного ребенка в 8.30 утра на планерке главврачу РПЦ Ольге Грицкевич.
Прокурор Анна Ефремова:
– Это вы привозили в роддом № 4 «Куросурф»?
– Да, попросили – дали. Это обычная практика между роддомами и города, и региона, – сообщила Бабаян.
Прокурор Анна Ефремова:
– Кому вы передали препарат?
– Я подъехала к роддому, и так как в этот момент вышла Елена Белая, то я передала его ей, – сказала медик.
Судья Сергей Капранов:
– Вам стало известно, что ребенок жив. Вопрос об антенатале (внутриутробная гибель плода. – Прим. авт.) не стоял?
– Нет, – ответила Бабаян.
Очередные заседания суда – 8 октября в 11.00, затем 9 октября в 10.00. Планируется опросить главврача РПЦ Ольгу Грицкевич и судмедэксперта Калининградского Бюро судебно-медицинской экспертизы Алесю Чемезову. «Страна Калининград» следит за развитием событий.
Обвиняемые врачи Элина Сушкевич и Елена Белая перед началом заседания
Еще материалы по теме:
Обвиняемая Елена Белая назвала слова бывшей подчиненной «гнусной ложью»
Почти весь роддом знал, что документы были переписаны
Элина Сушкевич: «Ребенка или не хотели спасать, или не получалось из-за того, что доктор не понимала, что с ним»
В деле врачей Белой и Сушкевич появилась неоднозначная аудиозапись
Заседания закончились «заминированием» суда
В Калининграде начался процесс по делу врачей Белой и Сушкевич
