Отправная точка
– Дмитрий, ваш коллектив часто балует калининградцев выступлениями. Отчего нам такое везение?
– Калининград среди других городов явно занимает первое место по количеству наших приездов. И это вполне обосновано. Вот на этой сцене я когда-то впервые выступил, аккомпанируя на фортепиано лауреатам конкурса «Янтарный соловей». Тогда же мы подружились с Валерием Алиевым. И именно на этом конкурсе я познакомился с Максимом Пастером – он на «Янтарном соловье» получил первую премию, а позднее стал одним из солистов «Теноров XXI века». Кстати, на этом же вокальном конкурсе когда-то получила первую премию Вероника Джоева. Сегодня она солистка «Новой оперы», которой я руковожу. Мы дружим с Виктором Бобковым (директор областной филармонии. – Прим. авт.) и неоднократно делали с ним красивые программы.
– Ваша музыкальность – это, видимо, наследственное?
– Да, она досталась мне от папы, который блистал в теноровых партиях в 50 спектаклях Большого театра и на сцене Самарского и Мариинского театров.
А мой дед Александр Терентьевич Зуев – первый баян Краснознаменного ан-самбля песни и пляски им. Александрова. Между прочим, дед озвучивал «Сказание о Земле Сибирской», и в фильме «Трактористы» тоже его баян звучит.
– Это правда, что отправной точкой для создания вашего проекта стал пример легендарного трио теноров – Пласидо Доминго, Лучано Паваротти и Хосе Каррераса?
– Конечно, их пример нас вдохновил. Ведь их концерт на чемпионате мира в 1990 году стал революцией в классической музыке, которая вышла на стади-оны и площади. Тогда же Монсеррат Кабалье исполнила с Фредди Меркьюри «Барселону», и это тоже было дерзким новаторством.
– Музыкальные критики часто именуют это коммерческим искусством.
– А почему люди, которые занимаются таким адским трудом, как оперное исполнительство, не имеют права жить в достатке? Почему они должны быть аскетами? К сожалению, любой критик – это неудавшийся музыкант и, соответственно, человек закомплексованный. То и дело приходится слышать, дескать, Анна Нетребко – это плохо, это коммерция.
О том же Дмитрии Александровиче Хворостовском, пока не случилась беда, многие позволяли себе отзываться достаточно нелестно – он ведь выступал не только на камерных площадках.
Дамы выбирают высокий тембр
– В чем «адскость» оперного жанра?
– Оперное пение – это не только сумасшедшая физическая нагрузка. Исполнитель должен быть очень сильным человеком: когда поешь, задействованы практически все группы мышц. При этом инструмент, которым мы пользуемся, – человеческий голос, он очень хрупкий и подвержен различным болезням. «Пелка сломалась», – говорим мы, когда с голосом случаются неприятности.
– И часто она ломается?
– Часто. Каждый из исполнителей нашего проекта прошел через то, что по полтора месяца не пел. Вы даже не представляете, как это страшно – потерять единственное, что ты имеешь.
– Чем объясняется приверженность многих дам к тенорам? Это мое личное наблюдение…
– Та высота тембра, на которой поет тенор, вызывает, помимо всего прочего, чисто физиологическое воздействие – и в первую очередь на дам.
– Распространенное мнение: два тенора рядом существовать не смогут, они начнут серьезно конкурировать и в конце концов передерутся из-за той или иной арии. А у вас в коллективе их целых девять.
– Знаете, мы добрые друзья и массу времени проводим вместе, друг друга то и дело выручаем. Но когда мы выходим на сцену, каждый думает: ах, ты какой молодец, так сейчас я тебя перепою!
К тому же тенора – это целая палитра голосов. В зале обязательно сидят люди, которые выбирают себе фаворитов. Это бывает занятно наблюдать. Есть почитательницы голосов, которые ближе к Сергею Яковлевичу Лемешеву, кому-то по душе тембр, как у Хосе Карерраса.
И мы этим бессовестно пользуемся. Например, на многих концертах исполняем знаменитый опус из «Собаки на сене» «Венец творенья дивная Диана». Так вот, каждый раз эту арию поет новый исполнитель. Можно сказать, что это дуэль? Конечно, но это творческая дуэль, вызывающая аплодисменты.
Для президента и в казино
– У вас довольно «разношерстный» репертуар – от классики до советских шлягеров. Это пиар-ход?
– И это тоже. Но главное – мы жадные до репертуара! Зритель, который собрался прийти на наш концерт, должен внимательно читать наши афиши и отдавать себе отчет в том, что его не обязательно ждет песенка Герцога или ария Ленского. 30 мая в московском Доме музыки у нас будет премьера – споем лучшие песни отечественных ВИА. А еще через полгода выпустим программу, посвященную легендам рока, прежде всего тем, кто обладал мощными голосами – «Квин», «Скорпионз», «Лэд зеппелин», «Иглз». Представьте, за 13 лет существования мы спели 56 разных арий и 2130 песен.
– Периодически вижу участников вашего коллектива в телепередачах. Это для души или в силу необходимости?
– Ток-шоу не переношу: терпеть не могу говорить, перекрикивая других, а вот в передачи, где присутствует музыкальная составляющая, идем с удовольствием – «Приют комедиантов», «Что? Где? Когда?». Между прочим, знатоки нас называют людьми, переворачивающими игру. Когда играла команда Виктора Сиднева, перед музыкальной паузой они, простите меня за футбольный слэнг, «горели» со счетом 1–4, а мы спели, и они выиграли 6–4. Несколько дней назад в прямом эфире команда Елены Потаниной вела 3–0, а когда мы спели «Нормальные герои всегда идут в обход», они, к сожалению, «сгорели» – 3–6.
А иногда мы жертвуем появлением на телеэкранах, если это предполагает фонограмму. Для нас это невероятно трудно.
– Для многих наоборот…
– Нет большего ужаса – слышать, что твой голос живет отдельно от тебя. И более отвратительного ощущения, что все это нечестно, мы не испытывали.
– Какой была самая необычная ваша аудитория?
– Какой только аудитории у нас не было! Мы пели для 30 тысяч зрителей и для влюбленной пары. Пели для Путина и принца Монако, для Джорджа Буша и Ангелы Меркель. А недавно нас пригласили спеть в казино. Потом выяснилось, что наше пение помогает игрокам себя завести и решиться поставить на кон крупную сумму. И тогда же услышали нечто замечательное: «Мы думали, что опера – тягомотина, а вы, оказывается, такие веселые дядьки». И это правда, мы дядьки очень веселые!
Справка «СК»
Дмитрий Сибирцев родился в 1968 году в музыкальной семье. Отец – певец, народный артист России Александр Сибирцев. Окончил фортепианный факультет Уральской государственной консерватории, выступал с сольными программами как пи-анист. Автор идеи, организатор и художественный руководитель оперного фестиваля «Басы XXI века». С 2006 года – художественный руководитель и продюсер Арт-проекта «Тенора XXI века». В 2012 году возглавил Московский театр «Новая опера». Женат, четверо детей.
Дмитрий Сибирцев продолжает музыкальную династию и любит в искусстве дерзкое новаторство
цитата,, :
:Оперные исполнители имеют полное право жить в достатке
поделиться
