Раннее июльское утро, в низинах еще стелется туман. Обычный деревенский двор, я стою на краю огромной воронки, откуда она взялась посреди подворья, я уже и не помню. В руках у меня большая алюминиевая кружка, это у меня такая привычка, пока я живу у бабушки летом, к началу утренней дойки я уже стою у ворот сарая и жду когда баба Евдоха, подоив Июньку, угостит меня парным молочком. Глядя в туман на дне ямы, я по взрослому задумался, что ждет меня сегодня, ведь на дворе 31 июля, мне 7 лет. Осенью в школу, но это через месяц, а хочется чтобы этот день рождения запомнился надолго.
Мои мысли прерывает бабушка, она закончила дойку и зовет меня, гладит по голове, что-то шепчет ласковое и нежное, мне так приятно и глаза влажнеют. Бабуся поздравляет меня с днем рождения, наливает молочка и уходит в дом. Выпив молоко, я опять задумался, чем бы заняться сегодня. И вдруг я обратил внимание на своих домашних, явно они чем-то озабоченны, встревожены. Сегодня четверг - что же могло случиться? Похороны, похороны… Это голос мамы. Убили, убили... Токольца Алексея, позавчера, братья Удовики, вдвоем, бандеровцы, им мать помогала, арестовали, скоро суд, а сегодня в 2 часа похороны. А надо сказать, что это были первые похороны, которые я запомнил. На всю жизнь. Как умер и был похоронен мой родной дед Моисей,я совсем не помню, маленький был, говорили что его тоже бандеровцы убили, подперли вагончик колом и сожгли зажив, он сторожем на току работал. Почему бендеровцы? Потому-что после окончания Великой Отечественной их много выслали с западной Украины в Алтайский край, в нашем поселке жили две или три семьи. Мои родители, бабушка, соседи, односельчане, одевшись во все темное, прихватив и меня, потянулись к дому погибшего. Я смутно помню, что происходило до того момента, как траурная процессия двинулась на сельский погост, Гроб несли на руках, ведь кладбище было буквально через дорогу. Но то, что произошло у выкопанной могилы, я отчетливо помню спустя много лет.
Казалось, в воздухе витает какой-то дух тревоги, даже трагедии, и я семилетний ребенок чувствовал это отчетливо. Установив гроб с телом Алексея у края могилы, родственники, близкие, друзья прощались с покойным, говорили какие-то слова, и тон этих слов с каждой минутой становился все более тревожным и угрожающим. Попрощавшись, заколотили крышку гроба, подсунули веревки и опустили гроб в могилу. Затем по обычаю стали подходить к яме и, набрав в горсть земли, бросали на крышку гроба, как бы говоря пусть земля будет тебе пухом. Напряжение нарастало. Вдруг в народе пронеслось: «Идет, идет...». К могиле осторожно подходила уже немолодая женщина, неопрятно одета, не расчесана, заплаканное лицо, ну настоящая карга, почему она мне такой запомнилась? Гул голосов нарастал, то тут, то там раздавались угрозы и проклятья, это была мать убийц, Удовиков. Наверное, она пришла попросить прощения у родственников погибшего, что-то говорила о сыновьях, о Боге. Ее никто не слушал, она упала на колени, слезы заливали ее лицо, женщина кричала о прощении, о милосердии, уже не слыша себя. Внезапно время остановилось для меня. Волосы встали дыбом у меня на голове, я остолбенел от ужаса. Люди, те, что закапывали яму, бросили лопаты, схватили бедную женщину и бросили ее в могилу прямо на гроб. Раздался нечеловеческий вой, завыла и та, что бросили в яму и те, кто находился наверху. Теплая струя побежала по моим, трясущимся от страха, ногам…
Женщина пыталась выбраться из могилы, да не тут-то было, пару мужиков схватили лопаты и стали сталкивать несчастную обратно, да еще и старались попасть штыком лопаты по её голове и плечам. Слезы ручьями лились из моих глаз. Крики, проклятья, вой, рыдания, слились в один непрерывный шум. Обезумевшую женщину принялись закапывать, живьём. Я не мог не закричать, не произнести ни слова, а только икал от страха и не человеческого ужаса.
Человеческая ненависть достигла своего апогея. И вдруг среди этого хаоса и звериной жестокости раздался звонкий крик: «Люди остановитесь!». Я узнал, это была Галя, дочь убитого Алексея, она подбежала к краю могилы и закрыла своим худеньким телом мать убийц своего отца. Наступила гробовая тишина. Резко, как удар молнии. И вдруг с меня упали цепи страха и ужаса, я пришел в себя, стал понемногу соображать, что же делать дальше? Почти погребенная заживо, Татьяна Удовиченко, в мертвой тишине, с трудом выбравшись из могилы, поклонилась в ноги до земли Гале Токольцовой и молча удалилась в сторону поселка Первомайский, того самого, где я родился и вырос, где радовались жизни и умирали мои земляки.
Потом были поминальный обед, но я убежал в степь, лежал на траве и смотрел на голубое небо, собирал большие, красные, сочные ягоды и ел, ел...Ведь это было 31 июля - мой день рождения. А еще мне мама говорила, что меня в ягодах нашла.
Все персонажи и события являются авторским вымыслом. Всякое совпадение случайность.
