Вот злая зима вновь, бушуя, вернулась,
Всю живность встопорщенный сивер стращает.
Озёрная гладь тонким льдом затянулась,
И лужи морозец в стекло превращает.
Разгневался сивер да так, что повсюду
Морщины пошли по болотным трясинам,
Не хлюпает грязь под ногами у люда,
И голые гнутся под ветром осины.
Телега проносится вскачь по дороге,
Гремя, как тугой барабан по морозу,
Вновь чествовать зиму пора на пороге,
Немилости злой отодвинув угрозу.
На самое дно рыбы в ил опустились,
Подальше от зимних сюрпризов и козней,
Они льдом, как будто бронёю, прикрылись,
Уже не пугаясь, что дни всё морозней.
Слоном вчера осень в ненастье шаталась
И слякотью всем досаждала жестоко,
Сегодня лишь твёрдая почва осталась,
А солнце свой путь начинало с востока,
Но все неотступно на север глядели,
Сухой, хоть и мёрзлой зимы дожидались.
Чем слякоть, уж лучше лихие метели,
До святок осталась лишь самая малость.
Вдруг зарево вспыхнуло перед закатом
В полнеба негреющим пламенем солнца,
Студёные хлынули ветры накатом,
И лужи промёрзли до самого донца.
Зима показалась из облачных дебрей,
Осеннюю к югу гоня непогоду,
Ломала травы сухостойные стебли
И кутала в белые шубы природу.
Она протянула надёжные гати
По топким болотам, присыпала снегом,
Теперь чистоты до весны точно хватит,
Да здравствует сонная зимняя нега.
Как будто с пуховой периной в постели,
На мягких подушках из белых сугробов
Поля засыпали под песню метели.
Зима колдовала по-своему строго.
На сосенки глянешь – они, словно куклы,
Все в кудрях стоят по долинам и весям,
Их в кружевах платья, припудрены букли,
Иные – саженные бороды свесив.
Меж ними кустарник, под ветром сгибаясь,
Челом по-крестьянски к земле припадает
И спину ломает в поклонах. Намаясь,
Он жалобно стонет, позёмку глотает,
Стоит без одежды, от холода сивый,
Такая уж участь, такое вот жито,
Мехи раздувает без умолку сивер
И снег просевает сквозь редкое сито.
В ту пору, как вьюги, по-зимнему воя,
Над сёлами яростно вихрем кружатся,
В глубинке лесной звери ищут покоя,
А пни и коряги их также страшатся.
