На школьной елке длинный Санька Гладышев

Гвоздику протянул мне, ввергнув в шок иных,

А я сказала, что люблю лишь ландыши,

Но щеки запылали в тот же миг.

Добыть в провинции цветок зимою было круто:

Награды ждал, что там ни говори…

Совсем некстати оказались эти путы –

Так и погасли на той елки фонари.

Другими тропами он ходит, Санька Гладышев,

Скорей всего не вспоминает обо мне.

А я люблю и вправду только ландыши,

Цветущие в забытой той стране.

В стране далекой, что зовем мы с вами юностью,

В стране, где было сердцу так тепло,

В стране, где до сих пор всё те же улицы

Таким же точно снегом замело.

И хочется, чтоб, младший Санькин, Гладышев

Под Новый год ее вдруг удивил,

Прохладные протягивая ландыши,

Которые он невесть где добыл….

Мы выстоим

Ромашки не растут на пепелище,

Не вьет гнездо на пепелище птица.

Часы отстукивают время личное:

В нем больше ничего не повторится.

Часы отстукивают время личное,

Твое уходит, но приходит чье-то.

Не стоит горевать на пепелище,

Что ничего не стоит для кого-то?1

Часы отстукивают время личное:

Взойдешь ли где-то полновесным колосом?

Но близкие твои тебя не вычеркнут,

И запоет вдруг внучка твоим голосом.

Она споет, как пела твоя бабушка,

Что смотрит со старинной фотографии,

Еще не ведая, что ждет ее в дне завтрашнем,

Еще не вычертив своей судьбины графики…

В моих глазах проглянет что-то мамино,

Вот уж о ком скучаю я негаданно.

Нет, не должно сгореть в небесном пламени

Дотла, что было так давно загадано…

И по цепочке передав кирпичики,

На пепелище снова дом мы выстроим.

Часы отстукивают время личное,

Как метроном, но ничего – мы выстоим.

Дорога к храму

Катком сердца в асфальт теперь закатаны,

И сети разукрашены ловца;

И кожаные ризы стали латами;

В которых не узнаешь подлеца…

Истерзанная времени химерами,

Ползу припасть к Источнику тому.

О, господи! Не отвергай: я верую,

Но помоги неверью моему…