Кто из нас в детстве с замиранием сердца не слушал ужастики о желтых шторах и черных пятнах? А годы спустя – о летающих тарелках и грядущем нашествии марсиан? О социальной природе и психологии этих преданий и легенд корреспондент «Страны Калининград» побеседовала с научным сотрудником Школы актуальных гуманитарных исследований РАНХиГС Анной Кирзюк.
– Меня всегда интересовали слухи и другие истории, циркулирующие внутри той или одной культуры. А в фольклористику я пришла через интерес к позднесоветской культуре. Стала собирать легенды, связанные периодом истории, начало которого датируется 1968 годом, когда была подавлена пражская весна. Это тем более интересно, что все эти предания неотделимы от человеческой психологии.
- Сделали ли вы какие-либо открытия при изучении этих легенд?
– Пожалуй,одно из основных открытий заключается в том, что в изучаемом мной периоде есть много сюжетов, которые не такие уж специфически советские. Например, слухи про разные отравленные продукты. Если в США рассказывали про крысиный хвост, человеческий ноготь, в общем, что-нибудь отвратительное, обнаруженное в «Макдональдсе», то в СССР эти малоприятные предметы находили в колбасе. Во всех культурах бродят слухи об опасных чужаках. Так, на Западе какую-нибудь жуткую отраву якобы приобретали в этническом магазине – китайском или мексиканском. А в СССР циркулировали толки о том, что, мол, нельзя покупать леденцы у цыган, потому что они на них плюют, чтобы блестели…
– Это так. В частности, на прилавки хлынули неведомые ранее товары, и стремительно появились связанные с ними истории. Например, о том, что от гигиенических тампонов может развиться бесплодие. Такие же слухи распространялись и о джинсах, якобы опасных для девушек. Отчасти эти слухи объяснялись дороговизной и труднодоступностью импортных товаров.
- А мне памятен всплеск интереса ко всякой потусторонней всячине. Как не вспомнить байки Раисы Захаровны из фильма «Любовь и голуби» про телекинез и инопланетян. Или чуть позже – Чумака и Кашпировского…
– Этот интерес всегда сопутствовал кризисным периодам истории. В книге Моники Блэк «Земля, одержимая демонами» (16+) речь идет про эпидемию веры в ведьм и магов в послевоенной Германии. И, представьте себе, там был свой «Кашпировский», который собирал экзальтированные толпы поклонников.
– Мне кажется, такой фольклор неотделим от терзающих всех нас страхов.
– Иллюстрация на эту тему – история про красную пленку, которая циркулировала среди детей школьного возраста: мол, ее вставляешь в фотоаппарат, а в результате на фотографии человек оказывается обнаженным. И ведь на самом деле это история не об эротических подростковых фантазиях, а о передающихся детям страхов взрослых перед всевидящим оком государства, разоблачающего беспомощного перед ним человека.
Еще один из универсальных человеческих страхов – ужас перед чужаками, в первую очередь, перед чужаками этническими. В России это страхи перед мигрантами, которые якобы являются разносчиками страшных болезней. А во Франции – перед людьми из Северной Африки, которые начали переезжать туда в шестидесятые-семидесятые годы прошлого века. Для этих приезжих строили социальное жилье, и тут же стали распространяться истории, что они держат в ванных баранов. Я называю это легендами о культурной некомпетентности.
В СССР циркулировали иные байки. Например: муж привез жене из-за границы красивое платье, она в нем пошла в театр, а оказалось, что это не платье, а нижнее белье. Или про опять-таки привезенные из-за границы чулки со стрелками, которые, мол, в Европе носят только проститутки. Эдакая культурная некомпетентность наоборот…
- А уж сколько мифов и толков ходило и продолжает ходить вокруг вспыхнувшего три года назад COVID-19.
– Множество этих мифов позднейшего периода связаны с вакцинами. Кто-то ждал вакцину как манну небесную, кто-то не сомневался, что это яд. И здесь тоже немало исторических аналогий. Вспомнить хотя бы страшные эпидемии двадцатых годов прошлого века или дикие слухи, возникшие в связи с «делом врачей» в пятидесятых годах.
– У детей есть психологическая потребность проживать страхи через леденящие душу истории. Такой фольклор расцветает в условиях, когда дети долго предоставлены себе: например, в тех же пионерских лагерях, о которых вы вспомнили, или в школьных продленках.
- Интернет внес коррективы в этот захватывающий жанр?
– У сегодняшних детей история с проигрыванием и проживанием страхов всецело перешла в интернет-пространство. Сюжетов про черную руку нет, зато есть множество историй про материализацию духов – вызывание Пиковой дамы, например. А еще дети начали играть в персонажей компьютерных игр. Исследователи детского фольклора говорят, что проживание страхов – это необходимость.
- Между прочим, в Калининграде существовал свой фольклор. В частности, проект «Кёнигсберг 13», в нем повествовалось обо всяких инфернальных и мистических разностях, связанных с Королевским замком, подземными ходами и прочими таинственно-пугающими материями.
– Вы знаете, в каждом городе фигурировал такой фольклор. В Екатеринбурге почтовый код начинается в цифр 66. Так был краевед-любитель, который издал брошюру «Город 666». А в Москве есть легенды про секретный объект «Метро-2». А уж в вашем удивительном городе с его древней и такой непростой историей, конечно, не может не быть своих захватывающих мифов.
Крысиные хвосты в колбасе
- Анна, чем вызван ваш интерес к фольклористике и антропологии?– Меня всегда интересовали слухи и другие истории, циркулирующие внутри той или одной культуры. А в фольклористику я пришла через интерес к позднесоветской культуре. Стала собирать легенды, связанные периодом истории, начало которого датируется 1968 годом, когда была подавлена пражская весна. Это тем более интересно, что все эти предания неотделимы от человеческой психологии.
- Сделали ли вы какие-либо открытия при изучении этих легенд?
– Пожалуй,одно из основных открытий заключается в том, что в изучаемом мной периоде есть много сюжетов, которые не такие уж специфически советские. Например, слухи про разные отравленные продукты. Если в США рассказывали про крысиный хвост, человеческий ноготь, в общем, что-нибудь отвратительное, обнаруженное в «Макдональдсе», то в СССР эти малоприятные предметы находили в колбасе. Во всех культурах бродят слухи об опасных чужаках. Так, на Западе какую-нибудь жуткую отраву якобы приобретали в этническом магазине – китайском или мексиканском. А в СССР циркулировали толки о том, что, мол, нельзя покупать леденцы у цыган, потому что они на них плюют, чтобы блестели…
Культурная некомпетентность
- В перестроечный и постперестроечный период жизнь в стране радикально изменилась, очевидно, эти перемены не могли не породить новые легенды.– Это так. В частности, на прилавки хлынули неведомые ранее товары, и стремительно появились связанные с ними истории. Например, о том, что от гигиенических тампонов может развиться бесплодие. Такие же слухи распространялись и о джинсах, якобы опасных для девушек. Отчасти эти слухи объяснялись дороговизной и труднодоступностью импортных товаров.
- А мне памятен всплеск интереса ко всякой потусторонней всячине. Как не вспомнить байки Раисы Захаровны из фильма «Любовь и голуби» про телекинез и инопланетян. Или чуть позже – Чумака и Кашпировского…
– Этот интерес всегда сопутствовал кризисным периодам истории. В книге Моники Блэк «Земля, одержимая демонами» (16+) речь идет про эпидемию веры в ведьм и магов в послевоенной Германии. И, представьте себе, там был свой «Кашпировский», который собирал экзальтированные толпы поклонников.
– Мне кажется, такой фольклор неотделим от терзающих всех нас страхов.
– Иллюстрация на эту тему – история про красную пленку, которая циркулировала среди детей школьного возраста: мол, ее вставляешь в фотоаппарат, а в результате на фотографии человек оказывается обнаженным. И ведь на самом деле это история не об эротических подростковых фантазиях, а о передающихся детям страхов взрослых перед всевидящим оком государства, разоблачающего беспомощного перед ним человека.
Еще один из универсальных человеческих страхов – ужас перед чужаками, в первую очередь, перед чужаками этническими. В России это страхи перед мигрантами, которые якобы являются разносчиками страшных болезней. А во Франции – перед людьми из Северной Африки, которые начали переезжать туда в шестидесятые-семидесятые годы прошлого века. Для этих приезжих строили социальное жилье, и тут же стали распространяться истории, что они держат в ванных баранов. Я называю это легендами о культурной некомпетентности.
В СССР циркулировали иные байки. Например: муж привез жене из-за границы красивое платье, она в нем пошла в театр, а оказалось, что это не платье, а нижнее белье. Или про опять-таки привезенные из-за границы чулки со стрелками, которые, мол, в Европе носят только проститутки. Эдакая культурная некомпетентность наоборот…
- А уж сколько мифов и толков ходило и продолжает ходить вокруг вспыхнувшего три года назад COVID-19.
– Множество этих мифов позднейшего периода связаны с вакцинами. Кто-то ждал вакцину как манну небесную, кто-то не сомневался, что это яд. И здесь тоже немало исторических аналогий. Вспомнить хотя бы страшные эпидемии двадцатых годов прошлого века или дикие слухи, возникшие в связи с «делом врачей» в пятидесятых годах.
Функция детских страшилок
- Каковы, на ваш взгляд, социальные функции фильмов ужасов, готических рассказов и детских страшилок? Чего только стоили страшилки, передающиеся из уст в уста в пионерских лагерях. Сама ездила туда регулярно, как сейчас помню, сразу после отбоя начинались леденящие душу истории о черной руке, гробе на колесиках и прочий фольклор. Или известные всем садистские стишки.– У детей есть психологическая потребность проживать страхи через леденящие душу истории. Такой фольклор расцветает в условиях, когда дети долго предоставлены себе: например, в тех же пионерских лагерях, о которых вы вспомнили, или в школьных продленках.
- Интернет внес коррективы в этот захватывающий жанр?
– У сегодняшних детей история с проигрыванием и проживанием страхов всецело перешла в интернет-пространство. Сюжетов про черную руку нет, зато есть множество историй про материализацию духов – вызывание Пиковой дамы, например. А еще дети начали играть в персонажей компьютерных игр. Исследователи детского фольклора говорят, что проживание страхов – это необходимость.
- Между прочим, в Калининграде существовал свой фольклор. В частности, проект «Кёнигсберг 13», в нем повествовалось обо всяких инфернальных и мистических разностях, связанных с Королевским замком, подземными ходами и прочими таинственно-пугающими материями.
– Вы знаете, в каждом городе фигурировал такой фольклор. В Екатеринбурге почтовый код начинается в цифр 66. Так был краевед-любитель, который издал брошюру «Город 666». А в Москве есть легенды про секретный объект «Метро-2». А уж в вашем удивительном городе с его древней и такой непростой историей, конечно, не может не быть своих захватывающих мифов.
Анна Кирзюк: «Все предания неотделимы от человеческой психологии»
(фото из архива героини публикации)
Справка «СК»
Анна Кирзюк родилась в 1981 году. Окончила философский факультет Уральского государственного университета. Кандидат философских наук. Научный сотрудник Лаборатории теоретической фольклористики Школы актуальных гуманитарных исследований Института общественных наук Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ. Соавтор книги «Опасные советские вещи. Городские легенды и страхи в СССР» (16+).
