Суд продлил до 14 мая домашний арест обвиняемой в убийстве младенца Элине Сушкевич и смягчил меру пресечения, разрешив ей использовать интернет для личных целей.
Доводы в пользу этого послабления, по сообщению портала klops.ru (18+), неонатолог озвучила в зале суда. Вот основные из ее доводов.
Вынужденное тунеядство
– Я не скрывалась и не планирую этого. Согласна продолжать носить электронный браслет, могу сдать паспорта для подтверждения своих слов. Из заседания в заседание я утверждаю, что не угрожала и не оказывала давление на свидетелей. А единственный сделанный мной свидетелю телефонный звонок свидетельствует не о психологическом воздействии на нее, как она считает, а о факте телефонного разговора. Ни Следственный комитет, ни прокуратуру не беспокоит, что большая часть этих свидетелей является сотрудниками одного учреждения. Часть из них заинтересована в исходе дела с обвинительным приговором, но почему-то могут продолжать общаться друг с другом. Мне не позволяют работать, поощряя на государственном уровне мое тунеядство, а в это время единственное отделение реанимации новорожденных в регионе уже в течение почти восьми месяцев остается не только без руководителя, но и без квалифицированного сотрудника. Хотя… так как постоянной практики у меня нет, я теряю практический навык. Также из-за запрета на пользование интернетом я не могу изучать научную литературу по специальности и просматривать трансляции и вебинары. Хотя для сохранения требований следствия достаточно ограничить в интернете переписку в соцсетях. У меня есть две часовые прогулки в разное время. Считаю это издевательством, так как невозможно одновременно погулять, сходить в магазин, решить какие-то бытовые вопросы. Не говоря уже о том, что я не могу записаться к врачу для амбулаторной помощи.
Из-за ограничений я редко хожу гулять, боюсь перепутать время, поэтому выхожу из дома только в случае крайней необходимости. За время ареста я ни разу не нарушала запреты, наложенные на меня судом. Следствие просит изолировать меня от общества, обвиняет по 105-й статье, не предоставляя доказательств моей вины, кроме показаний одного свидетеля, – говорит доктор Сушкевич. – Проведенные экспертизы не доказывают моей вины. В повторной или в привлечении независимых экспертов из других учреждений нам отказывают. Преступление, в котором меня обвиняют, я не совершала. Про презумпцию невиновности — я не знаю, это особенность нашего региона, или страны, или в целом мира – она не работает и является чем-то мистическим для меня, вроде как существование атомов: они есть, но их никто не видел. Я не прошу отменить мне выбранную меру пресечения. Прошу смягчить возложенные на меня ограничения в виде увеличения продолжительности прогулок. Прошу разрешить мне доступ к интернету для личного пользования.
Пусть человек спокойно работает!
Напомним, по версии следствия, в ноябре 2018 года Сушкевич получила указание от и. о. главврача роддома № 4 Елены Белой ввести недоношенному ребенку смертельную дозу магния сульфата. Следственным комитетом возбуждено уголовное дело по ч. 2 ст. 105 Уголовного кодекса РФ «Убийство малолетнего, заведомо находящегося в беспомощном состоянии», расследование продолжается. Также домашний арест продлили врачу роддома № 4 Елене Белой, которую следствие обвиняет в организации убийства младенца. Сегодня делом калининградских врачей занимается специализированный отдел Следственного комитета в Москве.
– Мы постоянно на связи с адвокатами, надеемся, что скоро все это закончится, – прокомментировала ситуацию председатель Врачебной палаты Калининградской области Ольга Краснова.
– У меня на этот счет позиция однозначная: пусть человек спокойно работает! В данном случае, считаю, мера пресечения слишком серьезная для человека, чья вина не доказана и который объективно не представляет угрозы для окружающих, – высказалась председатель «Лиги защитников пациентов 39 региона» Марина Шапошникова.
Доводы в пользу этого послабления, по сообщению портала klops.ru (18+), неонатолог озвучила в зале суда. Вот основные из ее доводов.
Вынужденное тунеядство
– Я не скрывалась и не планирую этого. Согласна продолжать носить электронный браслет, могу сдать паспорта для подтверждения своих слов. Из заседания в заседание я утверждаю, что не угрожала и не оказывала давление на свидетелей. А единственный сделанный мной свидетелю телефонный звонок свидетельствует не о психологическом воздействии на нее, как она считает, а о факте телефонного разговора. Ни Следственный комитет, ни прокуратуру не беспокоит, что большая часть этих свидетелей является сотрудниками одного учреждения. Часть из них заинтересована в исходе дела с обвинительным приговором, но почему-то могут продолжать общаться друг с другом. Мне не позволяют работать, поощряя на государственном уровне мое тунеядство, а в это время единственное отделение реанимации новорожденных в регионе уже в течение почти восьми месяцев остается не только без руководителя, но и без квалифицированного сотрудника. Хотя… так как постоянной практики у меня нет, я теряю практический навык. Также из-за запрета на пользование интернетом я не могу изучать научную литературу по специальности и просматривать трансляции и вебинары. Хотя для сохранения требований следствия достаточно ограничить в интернете переписку в соцсетях. У меня есть две часовые прогулки в разное время. Считаю это издевательством, так как невозможно одновременно погулять, сходить в магазин, решить какие-то бытовые вопросы. Не говоря уже о том, что я не могу записаться к врачу для амбулаторной помощи.
Из-за ограничений я редко хожу гулять, боюсь перепутать время, поэтому выхожу из дома только в случае крайней необходимости. За время ареста я ни разу не нарушала запреты, наложенные на меня судом. Следствие просит изолировать меня от общества, обвиняет по 105-й статье, не предоставляя доказательств моей вины, кроме показаний одного свидетеля, – говорит доктор Сушкевич. – Проведенные экспертизы не доказывают моей вины. В повторной или в привлечении независимых экспертов из других учреждений нам отказывают. Преступление, в котором меня обвиняют, я не совершала. Про презумпцию невиновности — я не знаю, это особенность нашего региона, или страны, или в целом мира – она не работает и является чем-то мистическим для меня, вроде как существование атомов: они есть, но их никто не видел. Я не прошу отменить мне выбранную меру пресечения. Прошу смягчить возложенные на меня ограничения в виде увеличения продолжительности прогулок. Прошу разрешить мне доступ к интернету для личного пользования.
Пусть человек спокойно работает!
Напомним, по версии следствия, в ноябре 2018 года Сушкевич получила указание от и. о. главврача роддома № 4 Елены Белой ввести недоношенному ребенку смертельную дозу магния сульфата. Следственным комитетом возбуждено уголовное дело по ч. 2 ст. 105 Уголовного кодекса РФ «Убийство малолетнего, заведомо находящегося в беспомощном состоянии», расследование продолжается. Также домашний арест продлили врачу роддома № 4 Елене Белой, которую следствие обвиняет в организации убийства младенца. Сегодня делом калининградских врачей занимается специализированный отдел Следственного комитета в Москве.
– Мы постоянно на связи с адвокатами, надеемся, что скоро все это закончится, – прокомментировала ситуацию председатель Врачебной палаты Калининградской области Ольга Краснова.
– У меня на этот счет позиция однозначная: пусть человек спокойно работает! В данном случае, считаю, мера пресечения слишком серьезная для человека, чья вина не доказана и который объективно не представляет угрозы для окружающих, – высказалась председатель «Лиги защитников пациентов 39 региона» Марина Шапошникова.
Элина Сушкевич скучает по любимой работе и переживает, что, пока идет следствие, теряет практические навыки в профессии
(фото Александра Подгорчука)
