Алиханов – далеко не первый руководитель области, который выступает с подобным заявлением, однако никто из них цели не достиг. Бобры, успешно отбив все атаки, стали еще усерднее плодиться и строить свои плотины.
Ущерб тянет на миллионы рублей
Что же это за животные такие – бобры? Действительно ли приносят столько вреда? А может, лучше оставить их в покое, раз справиться с ними не получается?
– Бобры – это очень умные, трудолюбивые звери, обладающие талантом гидротехников, – говорит заслуженный эколог России Феликс Алексеев. – Вызывает восхищение то, как ловко они строят свои хатки, какие сложные возводят плотины, как грамотно их ремонтируют. За бобрами очень интересно наблюдать в живой природе. Однако в районах, где ведется активная сельскохозяйственная деятельность, бобры действительно являются причиной многих бед. У нас в Славском районе бобры делают хатки под плотинами, которые одновременно служат дорогами. В итоге плотины часто рушатся, происходят несчастные случаи. В Гвардейском районе я однажды лично видел, как трактор «Беларусь» продавил подмытую бобрами плотину и ушел под воду. В результате разрушения плотин заливаются поля, происходит заболачивание территории, что наносит экономике области ущерб в миллионы рублей…
Писк меховой моды
По словам Феликса Алексеева, немцы с такими проблемами сталкиваться не хотели, поэтому извели бобров еще в ХV веке. Однако уничтожались эти животные, судя по всему, не только из-за своей бурной гидротехнической активности.
– Дело в том, что в Средние века католическая церковь считала, что бобр – это рыба (живет в воде, на хвосте – что-то вроде чешуи), поэтому разрешалось есть его мясо в пост, – рассказывает директор областного детско-юношеского центра экологии, краеведения и туризма Дмитрий Булгаков. – Кроме того, очень высоко ценилась шкура бобра. В таких условиях выжить ему в Пруссии и в некоторых других европейских странах было сложно.
Собственно, ценность меха бобра и стала причиной того, что в советское время его завезли на территорию Калининградской области.
–Бобры появились здесь в пятидесятых годах прошлого века, – продолжает Дмитрий Булгаков. – Охота на них была делом прибыльным, участки распределялись между группами охотников, которые нередко конфликтовали между собой из-за этих наделов. Бобровый мех был чрезвычайно популярен как внутри нашей страны, так и за ее пределами довольно долго. Я помню, в семидесятых годах у отца была бобровая шапка, и это считалось писком моды. Потом спрос пошел на убыль, охотиться на этих животных стало невыгодно, вот они и расплодились.
Впрочем, Дмитрий Булгаков не склонен возлагать ответственность за подтопления сельскохозяйственных земель и лесов исключительно на бобров.
– На самом деле причина перепутана со следствием, – считает он. – Бобры здесь стали хорошо размножаться потому, что для этого сформировались благоприятные условия. Немецкая мелиоративная система была нарушена, поля оказались затоплены и заросли ивняком – основной пищей бобров. Если бы здесь было сухо, если бы бобрам нечего было есть, они бы просто не прижились. Виновата в сложившейся печальной ситуации бесхозяйственность.
Виноваты люди
Однако главный вопрос сейчас состоит не в том, кто виноват, а в том, что делать?
И Феликс Алексеев, и Дмитрий Булгаков уверены, что необходимо при финансовой поддержке властей создавать бригады охотников.
– Отлов бобров – дело трудоемкое и весьма затратное, – поясняет Феликс Алексеев. – Нужно организовать походы на лодках по рекам и речушкам, установить сотни капканов, сумев перехитрить очень умных животных. Даром этого никто делать не будет…
Дмитрий Булгаков добавляет, что проблему нужно решать в комплексе.
– Отлов необходим, – говорит он. – Но начинать, наверное, нужно не с него, а с осушения земель. Просто уничтожение бобров ничего не даст. Да и невозможно в современных экономических условиях их полностью уничтожить…
Феликс Алексеев полагает, что такую задачу даже не стоит ставить.
– В сельскохозяйственных районах бобры – абсолютное зло, – уверен он. – Однако в национальных парках, в заповедниках они весьма уместны.
В соседней Польше бобров отлавливают там, где они нежелательны, и свозят туда, где они являются своеобразной приманкой для туристов.
По словам егеря Междуреченского охотхозяйства Калининградского городского общества охотников и рыболовов Василия Белокура, в последние годы бобры действительно расплодились сверх всякой меры:
– Я не успеваю разбирать их хатки: только справишься с одной – тут же появляется новая. В результате лес заболачивается, деревья гниют.
По словам егеря, раньше, в 60–80-е годы прошлого века, централизованно чистились канавы в лесу, что помогало предотвращать заболачивание. Кроме того, велась массовая охота на бобра, за шкуру которого можно было получить аж триста рублей. Приличная по тем временам зарплата.
– Мы, егеря, стараемся бороться с бобрами, – говорит Василий Белокур. – Но справиться с ними без помощи нам не под силу.
Бобр с легкостью перегрызает ствол дерева толщиной 8 сантиметров всего за пять минут. Причем его «пила» самозатачивается
В тему
Инвестора уже спугнули
Бобры могут стать препятствием для привлечения инвестиций в регион. В марте прошлого года стало известно, что компания, которая планировала построить в Калининградской области деревоперерабатывающий завод, отказалась от своих планов. По словам врио министра природных ресурсов Юрия Шитикова, одна из российских компаний хотела организовать здесь производство топливных гранул. Однако, изучив ситуацию, представители инвестора отказались от них из-за того, что в области слишком много бобров, которые способствуют подтоплению леса.
Свои хатки и плотины бобры стали активно строить не только в лесах, но и на полях, разрушая мелиоративную систему
Следы деятельности бобров можно встретить во многих районах нашей области
поделиться
