Между тем об эмоциональном выгорании педагогов (а особенно хорошо оно заметно как раз в начале лета, когда силы действительно заканчиваются) говорят еще с 70-х годов прошлого века. Существует ли такая проблема сегодня? Об этом мы поговорили на круглом столе газеты «Страна Калининград», куда пригласили представителей учебных заведений и психологов.
От усталости до депрессии
«Страна Калининград»:
– Начнем с главного: есть такая проблема – эмоциональное выгорание – или она надумана?
Елена Болдырева, психолог школы Правдинска, лучший педагог-психолог России 2017 г.:
– Проблема есть, хотя сами педагоги открыто о ней не говорят. И не всегда упоминают даже в диагностике, которая проводится внутри образовательной организации.
Ирена Ивлева, коуч, руководитель Коучинг-центра Калининградского областного института развития образования:
– Как проявляется эмоци-ональное выгорание, чаще всего видят дети. В институте мы работаем как со старшеклассниками, так и с педагогами, школьными психологами – это позволяет видеть общую картину. Что касается учеников, то они говорят, что особенно в старших классах им не хватает эмоциональной энергии, поддержки, ощущения спокойствия от учителей. Некоторые педагоги истощены, и это переходит и на детей, ведь необходимого обмена, подзарядки друг от друга не происходит.
Анна Власова, выпускница Клайпедского университета по специальности «психология»:
– Моя выпускная работа на бакалавриате как раз была посвящена стрессу в педагогической среде, а это одна из причин эмоционального выгорания.
В опросах участвовало около 80 человек, и выяснилось, что уровень стресса в среднем довольно высокий. Еще я исследовала, как он зависит от перфекционизма — стремления к иде-алу, одержимости совершенством во всем, эта черта часто встречается у учителей.
«СК»:
– Как проявляется выгорание?
Елена Крашевская, психолог школы № 29, Калининград:
– Зависит от стадии, их три.
В начале это выглядит как отсутствие сил на то, чтобы испытывать позитивные эмоции, фонтанировать идеями. Появляется чувство неудовлетворенности, в отношениях с близкими и коллегами пробегает холодок, отстраненность. Вторая стадия уже серьезнее: возникают конфликты как на работе (с учениками, родителями, коллегами), так и дома. Наступает черед апатии или раздражения. На третьей стадии человек впадает в депрессию. Самое печальное, что оценить состояние самому сложно. Тем более в начале, когда оно похоже на банальную усталость.
Ирена Ивлева:
– И если в первой стадии часто помогают простые вещи: отдых, переключение на что-то, то дальше самому человеку действительно сложно выбраться.
«СК»:
– Как вам кажется, почему учителя не признают, что у них не все в порядке?
Елена Болдырева:
– Признать проблему и работать над ней – на это нужно мужество, это требует времени, усилий и определенной психологической культуры. К сожалению, педагогов не учат тому, что внутреннее состояние – это тоже педагогический инструмент.
Анна Власова:
– Действительно, этому не обучают даже будущих психологов: нам объясняли, как работать с чужими проблемами, но не со своими.
Юлия Фаткина, психолог детского сада № 94, Калининград:
– Если говорить именно об учителях, есть важный аспект – коллектив, к тому же преимущественно женский. При обращении к школьному психологу в голове у некоторых возникает вопрос «А вдруг кому-то расскажет?»
Второй момент – нечувствительность к собственному состоянию. На него не обращают внимание. Ведь если расставлять приоритеты между уроками, планами, безопасностью детей, возможностью заработать баллы и получить прибавку к зарплате и т. д., несложно предположить, что выгорание будет ближе к концу.
Елена Болдырева:
– А ведь педагог работает с детьми, у которых пластичная психика. И получается, если у учителя проблемы, то он какие-то свои личные травмы невольно может принести в класс, и, возможно, поэтому у учителей появляются «нелюбимые» ученики. Когда берут на работу в полицию, проводят психологическую диагностику и затем регулярно отслеживают их эмоциональное состояние. У педагогов такого нет.
«Рутинное» творчество
«СК»:
– Мы обсудили, как проявляется выгорание. А из-за чего оно возникает?
Ирена Ивлева:
– Один из главных факторов – нехватка времени, постоянная спешка и дедлайн. Педагоги – люди, наполненные знаниями, умениями, и у них есть потребность ими делиться. А рамки программы часто не позволяют давать что-то новое. Отсюда профессиональная неудовлетворенность. Вообще, принято считать, что учителя – творческие люди. Но, если разобраться, у них масса рутинной работы в жестком графике.
Людмила Соколова, директор школы № 29, Калининград:
– Еще один фактор – недооцененность. И задача хорошего директора не допускать, чтобы такое ощущение появлялось.
Елена Болдырева:
– Только представьте, что на каждом уроке сидит 25–30 человек, и это не однородная масса: к каждому нужен ключик. Если учитель выкладывается, то любое занятие – большое напряжение. И вообще, нагрузка велика: помимо преподавания, внеурочная деятельность, проекты, заполнение массы документов и так далее. Времени не хватает даже на то, чтобы в конце года проанализировать, чем занимался и что делать дальше: если учитель не на экзаменах, то он в пришкольном лагере.
Людмила Соколова:
– Задач у педагога много. Но если он опытный, то может выстроить свой график так, чтобы оставалась определенная свобода и время на анализ и другие важные моменты.
Елена Крашевская:
– Мы еще не сказали про «много обязанностей, мало прав». В СМИ то и дело появляются новости о случаях нападения на учителей со стороны детей, о конфликтах с родителями, происшествиях, когда педагоги несут за все ответственность. Это тоже добавляет стресса.
«СК»:
– А через какое время учитель может «выгореть»?
Ирена Ивлева:
– Выгорание может появиться даже в начале работы, но тут другие причины: разочарование, несоответствие мечты реальности. Я сталкивалась на практике с молодыми педагогами, которые через 3–5 лет уходили из школы навсегда. Самый стабильный период – это когда человек работает 10–15 лет: в это время он максимально себя ре-ализует. А вот после 20 лет, считается, и наступает тот самый момент эмоционального выгорания: как правило, он накладывается еще и на кризисный возраст около 40 лет – ведь в школу, как правило, приходят сразу после вуза в 20–21 год.
Места силы и стресса
«СК»:
– Итак, проблема есть, возможно, кто-то ее признает. Что делать дальше?
Людмила Соколова:
– Для профилактики важно не сращиваться со своей профессией: отдыхать учителям не только положенные 56 дней летом, но и в течение года. У нас часто говорят «живет на работе», но это губительно: нужно иметь увлечение, чтобы переключаться. Давно работаю в сфере образования и наблюдала много профессиональных трагедий именно из-за такого сращения.
Елена Крашевская:
– Только хобби должно быть обязательно вне коллектива и стен школы. Прекрасно, если появится компания: женский клуб, велосекция и тому подобное. Любой вариант, когда вы общаетесь с людьми, не связанными с профессией.
Ирена Ивлева:
– Хорошо бы сделать в школах комнаты релаксации для учителей. И не путайте с учительской – как раз местом стресса. Это должна быть комната, где педагог может расслабиться, побыть в одиночестве. Мы как-то делали опрос, где у учителей «места силы» – большинство называло свой класс после уроков и столовую. Помогают совместные с коллегами дела: например, объединенные уроки или общие проекты. С одной стороны, так разделяется ответственность. С другой – появляется дополнительная энергия.
Людмила Соколова:
– Я говорила про недооцененность как причину выгорания.
С этим можно бороться разными способами, в том числе переставить специалиста на другую позицию. Даже если он остается в школе, появляется ощущение новизны.
«СК»:
– А в массовом масштабе что-то делают в этом направлении?
Юлия Фаткина:
– Уже в детских садах активно используют сберегающие здоровье технологии: физминутки, психогимнастику, учат детей снимать напряжение разными способами. Когда воспитатели делают с детьми эти упражнения, то снимают собственное мышечное напряжение.
Ирена Ивлева:
– Устраивают тренинги, семинары для педагогов. Я сама проходила, а теперь веду проект «Школа без стресса» – он как раз адресован учителям и направлен на профилактику эмоционального выгорания, снятие учебного и рабочего стресса через разные упражнения. В прошлом году областное министерство организовывало для директоров школ тренинг по «гимнастике мозга»: учили приемам, которые помогают сбалансировать свое состояние.
Людмила Соколова:
– Возможность учиться чему-то в сфере психологии есть и у учителей, и у администрации. Но это не обязательный момент, а свободный выбор.
Всех – в санаторий!
«СК»:
– Теперь давайте помечтаем: что бы вы сделали для учителей?
Елена Болдырева:
– Отправляла бы в санаторий – и не зимой, а в теплое время года. А еще бы ввела обязательные занятия по профилактике выгорания. Сейчас педагоги посещают только курсы повышения квалификации по предметам, работе с детьми с проблемами здоровья, новым стандартам и т. д. А уметь сохранять свое психологическое здоровье не менее важно, чем знать о том, какие приемы использовать на уроке.
Юлия Фаткина:
– Поскольку стресс проявляется и на физиологическом уровне – начинает болеть спина, голова, скачет давление, то я бы включила в ежегодный медосмотр диагностику уровня эмоционального выгорания. Все психосоматические проявления, о которых я сказала, как раз и могли бы стать маркерами.
Ирена Ивлева:
– Обязательно нужно обучение учителей, воспитание психологической культуры. Тренинги и программы помогут включить тело, повысить работоспособность, снимут личностные проблемы.
Елена Крашевская:
– Я бы дала возможность педагогам бесплатно заниматься спортом в школе. Знаю, что в учебных заведениях, где есть бассейны, ими пользуются и работники. Но хорошо бы еще, например, сделать тренажерные залы.
Людмила Соколова:
– Мы как раз скоро откроем тренажерный зал и пригласим учителей. Я мечтаю о том, чтобы говорить о психологическом здоровье педагогов, борьбе со стрессом начинали еще в вузе.
Анна Власова:
– Поддерживаю все идеи. Добавлю лишь, что, чем больше будет возможности для образования по психологии для учителей, тем лучше. Важно дать людям шанс, а используют они его или нет, пускай решают сами.
поделиться
