или Зарегистрироваться
Общество
1646
0
30 сентября 2020

Обвиняемая Елена Белая назвала слова бывшей подчиненной «гнусной ложью»

Главный свидетель обвинения утверждает, что видела, как делали смертельный укол
Продолжается судебный процесс по делу калининградских медиков. В умышленном убийстве недоношенного новорожденного обвиняются бывший руководитель роддома № 4 Калининграда Елена Белая и врач-неонатолог Регионального перинатального центра (РПЦ) Элина Сушкевич. 
«Страна Калининград» ведет хронику слушания с участием коллегии присяжных заседателей. Рассмотрение дела по существу началось 8 августа, на минувшей неделе прошло еще три заседания – 23, 24, 25 сентября. Вот основные моменты этих дней глазами журналистов «СК». (Все материалы смотрите на сайте strana39. ru (12+) по поиску «Дело врачей». – Прим. авт.).

День двенадцатый: 23 сентября

Должен был состояться допрос экспертов, которые проводили судебно-медицинскую экспертизу. Именно к ее результатам апеллирует сторона обвинения. Ранее защита попросила исключить ее из перечня доказательств. Адвокаты мотивировали это тем, что экспертизу проводили только на основании заключения судмедэксперта. Тело же новорожденного комиссия не осматривала, следовательно, заключение, в котором сказано про следы от инъекций, не может быть объективным. Допрос не состоялся, поскольку эксперты в суд не явились. Заседание по делу врачей Елены Белой и Элины Сушкевич перенесли на следующий день. Стороны не возражали.

День тринадцатый: 24 сентября

Защита врачей ходатайствовала о допуске к участию в заседании академика РАН, главы Российской ассоциации специалистов перинатальной медицины Николая Володина. В рамках допроса сторона защиты хотела предложить ему дать экспертную оценку состояния новорожденного и оказанной ему помощи. Суд отвел Володина. Причина – то, что он не является токсикологом. 
– Считаю непрофессиональным уход за новорожденным, умершим в роддоме № 4, – заявил Николай Володин, общаясь с журналистами в перерыве судебного заседания. – В течение пяти часов он не получал необходимую медпомощь, температура тела +33,5 °C в возрасте трех часов, низкое давление. Такая гипотермия, я думаю, свидетельствует о неправильном уходе и о том, что все обменные процессы иссякли и поддерживать терморегуляцию организм не может. И все: это запущен порочный круг. Полагаю, начиная с 7–8 часов утра он был уже в предагональном состоянии.
Володин поставил под сомнение утверждение дежурных роддома, что на момент приезда Сушкевич из РПЦ ребенок был стабильно тяжелым.
– Это была не стабилизация, а просто наблюдение за тем, как он уходит, как он из предагонального состояния переходит в агональное. Одна медсестра сказала, что он был розовенький. Это абсурд! Хочется спросить: он там «мама» случайно не сказал? Все фатальные ошибки, которые привели к гибели ребенка, изложены в экспертизе Росздравнадзора, которая прикреплена к делу. 
В этот день на вопросы в суде отвечала главный свидетель обвинения, заведующая отделением новорожденных роддома № 4 Татьяна Косарева. Адвокаты подсудимых зачитали показания Косаревой, которые она давала 14 ноября 2018 года. В них она утверждает: магнезия не вводилась, ребенка не убивали. Врач подтвердила, что тогда факт убийства младенца она скрывала якобы из страха от угроз Белой. Сегодня версия случившегося у нее иная. По словам Косаревой, ребенка в тяжелом состоянии подключили к аппарату искусственной вентиляции легких. На мониторах показатели были в норме. По словам дежурившей в роковую ночь неонатолога Кисель, датчики были неисправны. Измерение температуры тела ребенка показало +33 °C.
– Я попросила вызвать бригаду из РПЦ в 8 часов утра. Помню, как Сушкевич, приехавшая в составе бригады РПЦ, сказала: «Параметры жесткие, будем забирать», – настаивает Косарева.
Также Татьяна Косырева цитирует услышанные ею слова Елены Белой: «Он умрет, он тебе не нужен», «Этот ребенок не должен был у нас рождаться». 
По словам свидетеля, Белая спросила у Элины Сушкевич: «Что делают таким детям, чтобы они погибли?» Она ответила, что вводят магнезию. Тогда Белая сказала: «Решено. Он будет антенаталом». Затем, по словам Косаревой, Сушкевич отсоединила капельницы и ввела магнезию в пупочный катетер. 
– Через 2 минуты сердца у него уже не было (остановилось. – Прим. авт.), – говорит Косырева.
Далее, по словам Косаревой, Белая сказала уничтожить историю. А Сушкевич попросила подождать 30 минут, чтобы тело ребенка остыло и она была «не при делах». Затем, говорит свидетель, Белая отправила в РПЦ за препаратом «Куросурф» (его ввели недоношенному, чтобы у него раскрылись легкие), чтобы никто не узнал о случившемся. Косарева положила в карман этикетку от использованного препарата и сохранила карту с историей родов Ахмедовой. 

День четырнадцатый: 25 сентября

Была допрошена Елена Белая. Она отрицала все показания и утверждала, что Косарева и Сушкевич вместе осуществляли все необходимые действия по спасению ребенка.
– Хочу сказать по выступлению Косаревой. Все это – гнусная ложь по заученному тексту, который она повторяет слово в слово уже 1,5 года. Совещание (где Белая устроила разнос подчиненным. – Прим. авт.) было начато конструктивно, я интересовалась, что планировалось делать с тяжелым ребенком, почему не заполнена документация. – сказала Белая. – Я решила поговорить с неонатологом Сушкевич. Поднялась на второй этаж мимо палаты интенсивной терапии, хотела зайти. Но мне позвонила Грицкевич (главный врач РПЦ. – Прим. авт.), чтобы узнать о состоянии ребенка Ахмедовой. Это было в 09.50. Затем я спросила у Сушкевич, какие прогнозы. Она сказала: «Плохие: либо смерть, либо инвалидность». Я спросила Сушкевич, как нивелировать его состояние. Она сказала: «Никак, ибо надо было еще в родзале предпринимать какие-то действия». Заведующая никакого участия в его восстановлении не принимала. Мне опять звонила Грицкевич, спросила, как у нас дела. Я сказала, что плохо. Мать привезли к нам, а надо было везти в перинатальный центр. А сейчас перевезти нельзя из-за плохого состо-яния. 
По словам Белой, позже она была в ПИТе (палата интенсивной терапии. — Прим. авт.), там было много людей. Запищало оборудование. Началась реанимация ребенка. Она стояла за пеленальным столиком. У новорожденного произошла остановка сердца. 
– Сушкевич сказала, что нужен адреналин. Косарева подошла к шкафу, развела и ввела. Что конкретно — я не знала, и никто не мог проследить. Реанимация эффекта не дала. Сушкевич села заполнять бумаги, и мы разошлись, – сообщила Белая. – Сушкевич не предлагала ввести магнезию ребенку. Она только говорила, что надо было вводить еще в родзале матери магний. Как можно было ввести шприц – десятиграммовый флакон магния? Он же больше ребенка. У меня не было целей и мотивов желать смерти новорожденному Ахмедову, мы боролись все.
Основной свидетель обвинения Татьяна Косырева высказалась, теперь свою позицию должна представить сторона защиты. 
– Фактически версия о введении магния звучит только из уст Косаревой. Показания Косаревой и Соколовой – двух основных свидетелей – сильно расходятся, что ставит их под сомнение. Несмотря на то, что Володина отклонили, у нас заявлены еще ряд специалистов самой высокой квалификации, которые оценят состояние погибшего ребенка и то, как его лечили. Кроме того, мы собираемся исследовать ряд материалов дела, которые сторона обвинения не исследовала. Так, в материалах следствия содержится экспертиза, которая не была оглашена и в которой значится, что ребенок погиб вследствие болезни гиалиновых мембран и ДВС-синдрома, – сказал о дальнейших планах защиты адвокат Элины Сушкевич Камиль Бабасов.

IMG_0048.jpg
Елена Белая заявила: «У меня не было целей и мотивов желать смерти новорожденному, мы боролись все» 


Еще материалы по теме:
Почти весь роддом знал, что документы были переписаны
Элина Сушкевич: «Ребенка или не хотели спасать, или не получалось из-за того, что доктор не понимала, что с ним»
В деле врачей Белой и Сушкевич появилась неоднозначная аудиозапись
Заседания закончились «заминированием» суда
В Калининграде начался процесс по делу врачей Белой и Сушкевич



поделиться
опрос 24 января 2024

Сколько детей должно быть в идеальной семье?

27