Е. Ф. Светланова в рамках Международного фестиваля «Русская музыка на Балтике».
Колорит состоял в том, что Крамер выступал в содружестве с камерным оркестром под управлением Александра Андреева и одним из основателей легендарной группы «Терем-квартет» Михаилом Дзюдзе. Между тем беседа корреспондента «СК» со знаменитым джазменом вышла далеко за рамки музыкальной тематики…
Джаз – это Вселенная!
– Даниил Борисович, в чем главная сложность таких импровизационных выступлений?
– Сложно, когда совместно играют музыканты с разным ритмическим мышлением. Именно так сегодня и было. Это колоссальное напряжение, но в то же время и азарт!
– Правда, что ваша музыкальная история началась с флейты?
– Я начал заниматься музыкой, когда мне было три с половиной года, может, четыре. Ко мне пригласили флейтиста, который рассказал мне, что такое ноты и нотный стан, научил каким-то общим вещам. Уже через месяц он пришел к родителям и сказал: «Все, что я мог дать ему в общем плане, он уже знает, теперь ищите инструмент, на котором хотите его учить». Маме флейта почему-то не понравилась, решили попробовать меня на фортепиано. Я думаю, что состоялся позднее как музыкант потому, что всегда имел фантастических учителей, каждый из которых становился мне «мамой и папой». В моей жизни не было ни одного равнодушного учителя, ни одного дилетанта. Это редкость, но вот так повезло.
– В фильме «Мы из джаза» путь героев к славе тернист и долог. А как это было у вас?
– У меня история своеобразная. Я до 22 лет джаз за нормальную музыку не считал. Думал, что-то подплясное, легонькое. А когда я учился в Гнесинке, знакомые ребята дали мне послушать Рея Чарльза, Майлса Дейвиса, Чарльза Мингуса. Потом я услышал Леонида Чижика и понял: джаз – это Вселенная, которую я не знаю, но хочу изучить.
А заняться джазом всерьез меня заставила несправедливость, которая случилась со мной в Гнесинке при отборе на конкурс Чайковского. Меня провалили. Сначала я был первым, а потом вдруг стал тринадцатым. На первые места протащили «своих». Я был настолько оскорблен и возмущен, что с классикой решил завязать.
Это был непростой момент жизни – классика как бы вещала мне: «Знать тебя не желаю», а джаз: «Кто ты такой?!» И тогда я себе дал обещание: когда-нибудь стану известным, войду в жюри, а возможно, стану его председателем и никогда не допущу того беспредела, который совершили со мной на конкурсе!
«Я не Киркоров»
– Вы тщеславны?
– Тщеславие и честолюбие – это для артиста норма. Просто все должно быть в меру, не достигать болезненных размеров.
Я не Киркоров. У таких персонажей эффектность забила эффективность, а музыкальность приносится в жертву блесткам. При этом – музыкальная и сценическая ущербность. Это и есть попса. А есть люди, которые превращают попсу в настоящее искусство – в поп-арт. Это Фредди Меркьюри, «Битлз», Барбара Стрейзанд, Элтон Джон. Их немного, но они есть.
– Между тем у нас на пике популярности именно Киркоров…
– Это объяснимо. Русская и кельтская музыкальные традиции – они разные. Это нормально. А печально то, что российская попса от всех видов национального искусства позаимствовала самые примитивные варианты: простенькие гармонии, выжимки из тюремной субкультуры, примитивные ассоциативные ряды. Печально то, что нас приучают к «желтизне», «менталитету замочной скважины», превращают низкопробную попсу и такой же юмор в основную «пищу», которую скармливают людям, убивая души самой сутью рейтингового телевидения. Идет монетизация искусства, статус музыканта определяется его гонорарами. Попсовость мышления порождает поколение людей с неглубокими душами, которые спокойно украдут, предадут, смошенничают, которые только умеют рвать на себе рубахи. И с нагайками в руках орать о патриотизме…
Спасение – в образовании
– Мне кажется, понятие патриотизма с подачи свыше становится все более спекулятивным…
– Спекуляция явная. А что в реальности? У меня из головы не выходит история со столичными таксистами, которые после взрыва на станции «Парк культуры» раз в шесть подняли цены. Да еще, как мне рассказывали, некоторые из них избивали тех, кто бесплатно хотел подвезти, помочь. А в «Домодедово», по словам очевидцев и по информации с форумов, после взрыва таксисты требовали до 20 тысяч рублей, чтобы довезти до города… И какой, к черту, патриотизм, когда масса людей живет за чертой бедности, а на старости лет получает жалкие пенсии, на которые невозможно даже выживать? При этом – пафос и вопли «Ура, Россия!».
И вот, как ни странно это прозвучит, я считаю, спасение от этого абсурда, прежде всего, в полноценном образовании.
– Вы, как педагог, не понаслышке знаете о состоянии нашего образования. В чем, по-вашему, корень зла?
– На словах-то представители власти все уважают профессию учителя. Но, уверен, многие даже не понимают, что учителя должны быть достойно оплачиваемы. Чтобы учитель не хотел брать взятки, двоедушничать из-за вынужденной бедности, чтобы целые поколения детей, видя это и живя в этом, не вырастали бездушными лжецами, готовыми коррупционерами и преступниками, чтобы учитель не думал о том, что у него у самого дети голодные, а он еще должен этих оглоедов учить. Где тут любви-то взяться?! И я искренне не понимаю, зачем нам копировать болонскую систему – чтобы они там признавали наши дипломы, а молодые люди быстро потом сматывались за рубеж?
А лет через 20–30 нам будет нечем защищаться в плане мозгов. Наша образовательная система – это самая настоящая диверсия со стороны властей. Но чиновникам – им не до того. Они заняты перераспределением денег. Мне в министерстве образования недавно объявили, что я теперь менеджер по продаже педагогических услуг. Знаете, на сколько букв я их послал? Я – учитель, и по-другому не будет!
Справка «СК»
Даниил Борисович Крамер родился 21 марта 1960 года в Харькове. Советский и российский джазовый пианист, педагог, композитор и продюсер, народный артист России. Действительный член Российской академии искусств. Член общественного совета Российского еврейского конгресса. Окончил Харьковскую среднюю специальную музыкальную школу. Продолжил образование в Московской академии имени Гнесиных как пи-анист академического направления, параллельно начал серьезно заниматься джазом и в 1982 году получил Первую премию на конкурсе фортепианных джазовых импровизаторов в Вильнюсе. В 1985–1986 годах становится солистом Московской государственной филармонии и солистом Мос-концерта. Участвует во всех отечественных джазовых фестивалях. Является почетным членом Сиднейского профессионального джазового клуба. Преподает в музыкальном училище имени Гнесиных. Жена – графический художник. Воспитывает дочь.
«Я прилетел в Калининград, и мы порепетировали четыре часа, столько же – завтра, в день концерта», – ответил музыкант на вопрос журналиста, как достигается такая сыгранность на сцене разных артистов
фото Юлии Алексеевой, предоставлено Калининградской областной филармонией
поделиться
