По данным ТАСС, в понедельник 5 июня в деревне Рамонишкяй Шакяйского района был вбит первый столб пограничного сооружения. «Целью данной меры является защита экономических интересов страны и укрепление безопасности путем усиления борьбы с контрабандой и нелегальной миграцией», – цитирует агентство главу МВД Литвы Эймутиса Мисюнаса.
Также сообщается, что стоимость работ, которые планируется выполнить до конца текущего года, составит 1,335 млн евро. Деньги выделяются из государственного бюджета. Всего на эти цели было предусмотрено 3,6 млн евро. «Забор, согласно проекту, будет невысокий —
2 метра, но металлический и оснащенный по последнему слову техники: камерами, приборами ночного видения и датчиками движения», – добавляет «Новая газета». Что касается сроков окончания работ, то возведение стены (хотя сооружение больше напоминает забор), планируется завершить до конца этого года.
«Нельзя на кладбище ходить»
Ближайший к строящейся стене российский населенный пункт – поселок Пограничный, который находится в паре сотен метров от пограперехода. Живет здесь около 50 человек. В большинстве своем – этнические литовцы.
…Артуру Улинскасу 26 лет.
И двадцать пять из них он провел в Пограничном. Несмотря на молодость, он хорошо помнит времена, когда после развала СССР в Литву можно было ездить по вкладышам в паспорте, которые выдавали всем желающим на основании местной прописки.
– Тогда я часто на той стороне бывал, – показывает он рукой на погранпереход. – У меня там родственники. А когда визы ввели, то ездить перестал. Во-первых, сложно оформлять эти визы, во-вторых, с родственниками разлад вышел. Они хотели, чтобы мы к ним переехали, а батя ни в какую. Ну и поссорились…
Про строящуюся в районе Рамонишкяя стену Артур слышал только краем уха. Важным для себя это событие он не считает.
– Ну строят и строят, мне-то что с того? – рассуждает он. – На моей жизни это никак не отразится. Меня больше волнует то, что пару лет назад нам наши пограничники стали запрещать на старое кладбище ходить, что где-то в полусотне метров от границы. Раньше мы туда свободно ходили, у меня брат там похоронен. А теперь говорят: «Нельзя!» И к заливу спускаться тоже запрещено. Я там с детства купался, а теперь не могу. Нам советуют на Неман идти. Но там вода холодная. Да и не очень чистая, по правде говоря…
Что касается контрабанды, то масштабы этой проблемы кажутся Артуру несколько завышенными:
– Раньше, в девяностые и начале двухтысячных, здесь действительно было много контрабандистов, но теперь их не видно. Наверное, переловили всех. Оно и понятно – современное оборудование на границе.
Вопрос Путину
Окна дома Вячеслава Ивашкевичуса выходят на Неман. На другом берегу реки – Литва. Но когда Вячеслав был там последний раз, он не помнит.
– Мне 54 года, поэтому я застал времена, когда никаких границ не было и мы свободно ходили в Литву, – вспоминает он. – В девяностые все ездили туда по вкладышам и были довольны. Ну а сейчас другие времена настали. Надо визу получать, а это хлопотно, нужно, чтобы на карточке денег было много. В общем, не судьба. Но я не расстраиваюсь. Делать мне в Литве особо нечего. Разве что родственников хочется повидать…
По словам Ивашкевичуса, литовцы из Литвы в поселок приезжают часто. Как правило, они заправляются на местной АЗС, покупают сигареты и сахар в местном сельпо и возвращаются назад.
– Я разговаривал с ними, спрашивал, как жизнь в Литве, – продолжает Вячеслав. – Люди разное отвечают. Но в основном жалуются, что запретов в Евросоюзе много. Курить нигде нельзя, чуть что – сразу штрафуют.
У нас с этим полегче.
Сочувствие Литве у Ивашкевичуса вызывает и тот факт, что многие молодые люди уехали оттуда на заработки в более богатые страны. Впрочем, он признает, что и в российских селах-деревнях молодых людей тоже осталось мало.
– Нормальной работы, считай, нет, – говорит он. – Разве что на таможне и в лесу на лесозаготовках.
О строящейся стене Вячеслав, как и его сосед Артур, почти ничего не знает.
– У литовцев своя жизнь, у нас – своя, – рассуждает наш собеседник. – Пусть что хотят, то и строят. Наверное, у них есть необходимость в этой стене. Но если от контрабандистов они хотят защититься, то заборчик этот не поможет.
В целом же жизнь в Пограничном Ивашкевичуса вполне устраивает. Единственное, что его удручает, так это разница цен на подержанные машины у нас и в Литве.
– Там старая иномарка, допустим, 1994 года стоит 500 евро, а у нас 300 тысяч рублей, то есть почти в десять раз дороже. Почему так? – недоумевает он. – Можно же сделать растаможку чуть подешевле? Вот сегодня прямая линия у Путина (корреспонденты «СК» были в Пограничном 15 июня. – Прим. авт.), и, если бы у меня была такая возможность, я бы задал ему вопрос о растаможке. Я понимаю, что высокие пошлины на подержанные машины введены для того, чтобы люди российские легковушки покупали, но, если честно, десятилетняя иномарка надежнее, чем новая наша машина. Я на ней дольше буду ездить. Если бы растаможка подешевела, для народа это было бы большое послабление. Особенно для тех, кто в сельской местности живет…
Еще одна жительница поселка, Станислава Иванникова, говорит, что литовская стена ее меньше всего волнует. Есть проблемы поважнее. Например, отсутствие автобуса до Краснознаменска.
– Раньше нас хотя был школьный автобус подбирал и можно было до города доехать. А в этом году, видимо, запретили это делать. И мне, пенсионерке, приходится до Краснознаменска на велосипеде добираться. А ездить надо, так как за свет, коммуналку платим в городе, там же почту забираем. Хорошо хоть пенсию пока к нам в поселок привозят.
В отличие от многих других жителей у Станиславы есть многократная виза. И в Литву она ездит к дочери, которая замужем за литовцем уже 15 лет.
– Но часто не езжу. А раньше, да, в Литву за двадцать копеек через Неман на цеппелины ездили.
Ностальгия по СССР
Бирута Герулайтене тоже с визой, и Литву она, наоборот, посещает регулярно.
– Дело в том, что у меня дочка вышла замуж за гражданина Литвы, и я езжу к ним в гости, – рассказывает она. – Первый раз побывала там после 30-летнего перерыва. Мне понравилось. Все чисто, культурно. Много чего понастроено нового. В августе опять в Юрбаркас поеду.
Однако о том, чтобы полностью перебраться к дочери, Герулайтене даже думать не хочет.
– У меня здесь дом, огород, на кого я все это оставлю? – задает она вопрос и тут же сама на него отвечает: – Не на кого мне все это оставить. Надо хозяйство в порядке держать.
Живущий с 1974 года в Пограничном Роман Кубилинскас с ностальгией вспоминает советские времена.
– Тогда мы постоянно ездили в Литву за продуктами, – рассказывает он. – Через Неман была налажена паромная переправа. После каждого аванса и каждой получки отправлялись на ту сторону реки за сосисками. А сейчас мне в Литве делать нечего. Своей еды хватает. Так что пусть они хоть две стены построят. На мне это никак не скажется.
Мнения
Антон Алиханов, и. о. губернатора Калининградской области (мнение высказал в эфире телеканала «Россия 24»):
– Если говорить о стене как средстве борьбы с нелегальной миграцией, то при чем здесь Калининградская область? Что же касается противодействия контрабанде, то, наверное, стоит поприветствовать усилия наших литовских партнеров, которые они предпринимают в этом направлении. Однако я не думаю, за 3,5 миллиона евро можно построить что-то по настоящему серьезное. Но в любом случае на экономике региона строительство этого сооружения никак не отразится. У нас на границе с Литвой есть замечательный завод по производству кирпича – «Пятый элемент». Если коллеги из Литвы захотят, мы можем им кирпич поставить для того, чтобы они построили эту стену. Мы, конечно, за прозрачность границы, за понимание тех товарных потоков, которые проходят, и никоим образом не стараемся контрабанду поддерживать – это уж точно не основа нашей экономики.
Владимир Абрамов, политолог:
– Строительство этого сооружения никоим образом не отразится на законопослушных гражданах, поскольку они границу пересекают на погранпереходах, а не тропами и болотами. А что касается контрабандистов, то для них двухметровая проволочная стена не станет серьезным препятствием. В течение двух минут с помощью кусачек можно сделать огромную дыру и спокойно пройти. Это во-первых. А, во-вторых, ни для кого особым секретом не является то, что основной поток контрабанды идет через Неман. Ушлые ребята с помощью плотов «укрепляют дружбу народов», перебрасывая с берега на берег разные товары. Главным образом табак. Так что практического смысла в строящейся посреди леса конструкции нет. Единственное, что она может предотвратить – это миграцию зараженных чумой кабанов. И это хорошо.
Политик, бывший депутат областной думы Соломон Гинзбург:
– В начале июня мой близкий товарищ Вигаудас Ушацкас – посол Европейского союза в России был с официальным визитом в Калининграде. За ужином я его спросил о том, что означает строительство этой стены. Ушацкас ответил, что не следует придавать этому какое-то серьезное значение. Это всего лишь способ борьбы с контрабандой, потому что на этом участке было много несанкционированных переходов. Протяженность этой стены небольшая. Никто, очевидно, не собирается отгораживаться от Калининградской области. Да и денег на то, чтобы строить Великую Литовскую стену, у соседнего государства нет. Другое дело, что политические спекуляции на эту тему могут быть с обеих сторон – как нашей, так и литовской. Но, как бы то ни было, мне кажется, что зрелость общества и просто здоровый прагматизм (а я уверен, что рубль и евро голосуют за сотрудничество) заставят активизировать взаимовыгодные контакты.
Вместе с тем Гинзбург не исключил, что строительством приграничной стены Литва решает некоторые внешнеполитические задачи и, возможно, готовится к президентским выборам 2019 года.
Бирута Герулайтене имеет визу и часто ездит в Литву погостить у дочери, которая замужем за жителем соседнего государства
Станиславе Иванниковой приходится добираться до Краснознаменска на велосипеде
Артур Улинскас: «Это раньше здесь контрабандистов много было. А сейчас, наверное, переловили всех»
Вячеслав Ивашкевичус: «В Литве старые машины можно купить всего за 500 евро. У нас они в десять раз дороже выходят»
Жители Литвы часто приезжают в поселок заправиться на местной АЗС бензином
поделиться
