Недавно коллектив представил проект «Джазопад», включающий как авторские композиции, так и джазовые хиты в новой обработке. Корреспондент «Страны Калининград» побеседовала с руководителем коллектива — вокалистом и гитаристом Сергеем Пахомовым.

Клоунская жилка 
– Сергей, расскажите об участниках вашего «Блюз Бэнда».
– Сегодня, на мой взгляд, у нас действительно мощный коллектив. Бас-гитарист Леонид Иващенко – талант из талантов, трудяга из трудяг. Гений гитары мирового уровня – без него просто не было бы коллектива. При этом абсолютно скромный – никаких звездных заходов. Сергей Григорюк – замечательный барабанщик. Прекрасная вокалистка Наталья Наумова. «Джазопад» выстроен в виде диалога со зрителем и посвящен любви. Наши с Натальей голоса прекрасно дополняют друг друга, мы хотим и дальше давать такие совместные джазовые концерты.

– Между тем, насколько мне известно, начиналось все с рока?
– Совершенно верно! Но рок и сегодня из моей жизни не исчез. А играть я начал в 13 лет в школе. Был тогда страшно увлечен, как и многие в ту пору, хард-роком. Мы с друзьями приобщались к музкультуре в знаменитой Студии Музыкальной Импровизации под руководством Вячеслава Ивановича Феоктистова. Он привил нам любовь к музыке. Играли о-о-очень тяжелую хулиганскую музыку типа «AC/DC». Ну и назывались соответственно – «Аутсайдеры».

– А что спровоцировало ваше увлечение джазом?
– Думаю, потрясение, когда впервые услышал Луи Армстронга. Именно тогда настал момент, когда я понял, что самовыражаться лучше всего получается при помощи вокала, тем более что с детства чувствовал в себе клоунскую жилку – хотелось, чтобы люди радовались и улыбались. А пение блюзовой, джазовой музыки позволяет это воплотить. Тот же Армстронг – с какой солнечной улыбкой он всегда пел, как искренне радовался. Сегодня я джазмен, хотя внутри сидят рокерская закваска и хулиганство. 

– А чем рокер отличается от джазмена?
– Джаз – это богатейший и актерский, и музыкальный материал, импровизация, и в нем нет рокерской агрессии. Жизнь рокера – это априори борьба с обществом. А джаз изначально родился, чтобы угнетенным неграм давать какую-то радость в жизни. Развлекательная музыка, легкая, но очень глубокая внутри. А блюз – дедушка джаза. На мажорные аккорды играется минорная мелодия. 

– Как часто шутят о блюзе – «это когда хорошему человеку плохо»?
– Да, как-то так. 

Интернационал и радикально-зеленый
– Вы объездили с гастролями полмира. Как работалось при этом?
– По-разному. И впечатления были нередко противоречивыми. Например, в США я работал в шоу-бэнде на круизном корабле. Был там певцом и гитаристом. Почти каждый день одно и то же. Один день – Багамы, другой день – Майами, потом – наоборот. Требования были очень четкие: ты должен выполнять свою работу с неизменной улыбкой – никто не должен был предположить, что у тебя какие-то проблемы. 
Впечатление должно было быть такое, что твоя жизнь – это непрекращающийся праздник. И это правильно. Да и жизнь действительно была похожа на праздник. Зарабатывал там здорово, но при этом все время чувствовал себя чужим. Знаете, чем дольше работал, тем чаще вспоминал известные тексты Задорнова. В общем, в конце концов стало невмоготу. 
Гораздо лучше чувствовал себя в Европе. Во Франкфурте-на-Майне собрал коллектив полностью из иностранцев: гитарист – из Израиля, контрабасист –итальянец, барабанщик – немец, солистка – австрийка. И музыка у нас была такая же интернациональная. Играли эдакую смесь: рок, фолк, джаз и авторские композиции. Пели и на русском, и на иврите, и на немецком, и на английском.

– Каково было пробиваться в западной конкурентной среде?
– Было нелегко. Я в Германии приходил на сейшены, когда все вместе играют. Прихожу, жду очереди и никак не попадаю. Понял – надо чем-то шокировать. Покрасил волосы в зеленый цвет, пришел в черной косухе. «Откуда ты?» – спрашивают. Говорю: «Ребята, я приехал с Марса». После этого мгновенно дали спеть. А как спел, пошел конструктивный диалог.

– Вам свойственно по жизни при возникновении барьеров предпринимать что-то экстремальное?
– Да, если не вижу традиционного выхода. Хуже некуда – пытаться тягуче себя навязывать. «Наверняка он плох», – думают те, кому ты себя настойчиво предлагаешь. (Смеется.) А когда предпринимаешь неожиданный ход, возникает интерес. 


Джаз – всему голова
– Что побудило обосноваться на Родине?
– В 2007 году я решил, что хочу быть здесь своим среди своих. И, конечно, надо было дочку вырастить.

– Она пошла по вашему пути?
– Слава богу, нет, хотя и окончила музыкальную школу им. Глиэра.

– Отчего слава богу?
– Оттого, что вся жизнь музыканта – это сплошной экзамен и проверка на прочность. Она проходит в непрерывной борьбе и таком же непрерывном беспокойстве. Сегодня тебя возносят до небес, а завтра ты никому не интересен. Музыкант должен быть фанатиком. Иначе ничего не выйдет. 

– Ваша ключевая художественная задача в чем?
– Я определил бы ее так: пропагандировать хорошую музыку. Она сегодня на отечественных подмостках в большом дефиците. 

– А почему, на ваш взгляд, отечественная популярная музыка часто принимает уродливые формы?
– Я думаю, потому, что джаз всему голова. Если человек учился джазу, он уже никогда не сыграет плохую поп-музыку. А поскольку на Западе джаз в чести, там музыканты делают более сложные и утонченные аранжировки. 
А у нас считается: чем проще, тем понятнее народу, который может схавать – простите за ужасное выражение, – по убеждению продюсеров, лишь самый убогий и вульгарный продукт. Поэтому халтурят не по-детски. Продюсерами руководит не совсем дальновидный коммерческий расчет. Пока будет боязнь пропагандировать качественный музыкальный продукт, повсеместно будет звучать отвратительная и вдобавок «фанерная» музыка.

– Очевидно, этой же боязнью можно объяснить отсутствие клубов, в которых звучит качественная музыка, а не примитивная попса.
– Безусловно. А ведь бояться-то нечего: люди с удовольствием пойдут старый рок послушать. Да и музыкантов немало у нас хороших, которые охотно играли бы и тот же самый рок, и блюзы, и джаз. В Польше, например, много молодежи с удовольствием слушает фьюжн. Если клубная система будет развиваться по европейскому прообразу, то и сознание людей будет меняться к лучшему. 
Хотя, на мой взгляд, в плане сознания Калининград явно вырвался вперед. У нас уже который год проходят фестивали хорошей музыки. Результат налицо: в нашем городе стало модно слушать джаз.