Военный летчик, после аварии он смог взлететь над болью и обездвиженностью. Человек, который печатает на компьютере с голоса, поскольку пальцы рук не функционируют, умудрился создать высокотехнологичную компанию, поставляющую оборудование для инвалидов в десятки регионов. В перспективе – воплощение уникального для России проекта завода по производству кресел-колясок с электроприводом и ступенькоходов.

Авиация ошибок не прощает
– Роман Анатольевич, на какой стадии сегодня проект?
– Не все так просто. Есть даже распоряжение премьера Медведева. При этом денег на стро-ительство завода пока нет. Речь идет о 130 млн рублей, 85 из которых должно выделить государство – в неопределенном будущем. И землю еще не выделили. Так что работаем на перспективу. Между тем на этом производстве работой будут обеспечены 36 инвалидов-колясочников. А чтобы они могли работать полный день, там будет мини-реабилитационный центр. Человек, придя на работу, может размяться с утра, потом – в обед и получить физиотерапию вечером. В общем, фабрика мечты. 
– Профессия летчика – это наследственное?
– Да. Кем стать, не было даже вариантов. И какие они могли быть, если засыпаешь и просыпаешься под гул самолетов! 
– Отчего же ушли в бизнес?
– У меня были жена и ребенок, а я – «гордый горец», который должен кормить семью. А когда СССР начал рассыпаться, денег в авиации не стало. Я бы мог и без денег служить. Но когда нет керосина, когда ты в военной форме возишь мешки с сахаром, красишь бордюры и стрижешь газоны, смысл службы пропадает. В 30 лет у меня уже был бизнес, связанный с обоями, в каждой второй калининградской семье наши обои висят.
– Говорят, за любовь к летательным аппаратам вы получили прозвище «человек-самолет».
– Да, но подвела меня неважная подготовка к полетам на параплане. Авиация ошибок не прощает, а я в тот день насчитал 5 или 7 ошибок. Одна из них – держал гашетку газа до земли. В результате перелом четвертого шейного позвонка. Выживаемость при таких травмах – 5 %. 
 – При таких обстоятельствах семьи чаще всего распадаются. Ваша – счастливое исключение…
– Мы с женой глубокие родственники. С 8 лет вместе. В четвертом классе я признался в любви и был бит за это. Когда ты помнишь, какая вода была в арыке позади дома во втором классе, и она тоже, это навсегда. Плюс дети. Мы на самом деле консервативная восточная семья. И семья выручила меня. В больнице с утра до обеда около меня была сестра, с обеда до вечера – жена, с вечера до поздней ночи – мать. Это спасло, поскольку реабилитации и ухода у нас до сих пор нет. Жена и сейчас встает ночью два или три раза, чтобы меня перевернуть. Во многом благодаря этой мощной поддержке я не воспринимаю себя инвалидом.
– Не вызывает ваш облик ассоциаций со словом «инвалид».
– Я просто живу в новом теле, а так я все тот же уверенный в себе человек. И это состояние передается окружающим. Конечно, пару раз были моменты отчаяния. Но дольше 30 секунд это не длилось. Мои друзья, американцы, научили меня такому принципу. Когда все сложно, надо к этому отнестись как к приключению. Это другая жизнь, в которой ты ежеминутно себя проверяешь на прочность. К слову, в те два года, когда я был абсолютно беспомощен, ко мне ежедневно приходило человек по шесть как на прием к психотерапевту. Они вываливали на меня свои проблемы, потом на другую чашу весов мысленно укладывали мою ситуацию, и моя чаша всегда перевешивала. В итоге они уходили от меня успокоенные.

Особый бизнес
– Люди при двух ногах и руках мучительно пытаются начать бизнес, но часто безуспешно…
– Помните, как в мультике про крылья и хвост? Это второстепенно. А первостепенно – есть у человека воля или нет. Прямо по Шопенгауэру – свободная воля. Я занимался горным туризмом, альпинизмом. Ты уперто, как ослик, идешь в гору. Чувствуешь, что еще 10 шагов – и упадешь замертво. Ты делаешь эти шаги, и оказывается, что это еще не вершина. И ты опять пошел. Это отлично вырабатывает силу воли. А соответственно, способность к бизнесу.
– В вашем бизнесе немалое место занимает изобретательский момент. 
– Мне повезло, что творим мы с Борей Ефимовым, с которым мы вместе с восьмого класса. У меня есть техническая подготовка летчика, у него – диплом специалиста по ремонту медицинского оборудования. Я фантазирую, а Борис мою идею дорабатывает технически. Благодаря тому, что мы дополняем друг друга, и появилась коляска, напоминающая автомобиль будущего. Вездеход Observer Maximus, позволяющий инвалиду передвигаться и по пляжу, и по лесу, и по ступенькам. Конечно, важно, что я создаю то, без чего сам не могу жить. Поэтому знаю, что нужно людям с ограниченными возможностями. Мой бизнес продиктован самой жизнью.
– Насколько эти чудо-коляски доступны?
– Государство сегодня фактически на 90 % взяло на себя обязательства по обеспечению инвалидов оборудованием. Оно закупает коляски и через Фонд социальной поддержки выдает их бесплатно. Остальные 10 % приходятся на покупку за свои деньги или спонсоров. 
– В чем залог успеха социального предпринимательства? 
– Например, два ярких наших проекта – ремонтные мастерские (мы 8 таких по стране открыли) и ступенькоходы – поддержаны фондом Вагита Алекперова «Наше будущее». Заем нам дали 5 млн рублей на пять лет и беспроцентно. При таких условиях социальное предпринимательство может развиваться. А вот банковские 24 % годовых для социального предпринимательства, впрочем, как и для любого другого, – это гибель.

Самая главная реабилитация
– Что такое на практике безбарьерная среда для инвалидов?
– Моя гордость – лифт-платформа в Музее янтаря. Здание историческое, ломать и перестраивать что-либо нельзя. Мы практически «воткнули» лифт в винтовую лестницу. Два пляжа — в Зеленоградске и Пионерском — оборудовали колясками, в которых парализованный человек может плавать, принимающими форму тела лежаками, навесами, раздевалками. Пляж стратегически важен. Если туда будут выбираться колясочники, там образуется целебная среда для знакомств, общения. Ведь некоторые инвалиды могут годами не показывать носа из квартиры и не знать о своих настоящих возможностях.
– Как бы вы прокомментировали отстранение нашей сборной от участия в Паралимпиаде?
– Понятно, что это чисто политический демарш. Но, знаете, для меня гораздо важнее массовый спорт для людей с ограниченными физическими возможностями. В этом месяце состоялось первое в истории области погружение под воду людей с инвалидностью. На Синявинском озере в качестве дайверов попытали себя наши колясочники Дмитрий Андреев и Марина Куликова. Причем на счету Марины уже 17 погружений!
– Что бы вы посоветовали людям с ограниченными физическими возможностями? 
– Самая главная реабилитация – это работа. Если ты востребован, приносишь домой нормальную зарплату, ты часть социума. Я вижу, как меняются люди, которые 10–15 лет сидели дома, а потом вышли на работу в нашей мастерской. Отговорка «у меня ручки-ножки не работают» в XXI веке звучит неубедительно. Всего можно добиваться силой мысли. Мы делаем коляски, которые управляются дыханием. Человек дышит – значит, он может многое – управлять компьютером, электроникой, бытовой техникой. И жить осмысленно и полноценно.


Роман Аранин: «Человек дышит – значит, может делать многое и жить полноценно»

Справка «СК»
Роман Аранин родился в 1970 г. в семье военного летчика. Окончил Харьковское военное авиационное училище. Служил в Алма-Ате. В 1997 г. с семьей переехал в Калининград. Занялся бизнесом. В 2004 г. получил травму позвоночника и оказался полностью парализованным. 
В 2010 г. создал компанию Observer и стал изготавливать коляски для продажи. В 2015 г. удостоен премии «Импульс добра». В 2013 г. стал финалистом Всероссийского конкурса «Бизнес-успех – 2013», в 2014 г. – одним из победителей российского конкурса «Социальный предприниматель». Создал общественную организацию инвалидов «Ковчег». Женат, воспитывает двоих дочерей.